Мы еще встретимся, полковник Кребс!

Когда Сандро отмыли от грязи, переодели, поместили в детский дом, Иван Александрович не узнал его. Перед ним оказался стройный подросток с пытливыми глазами и упрямо падающей на лоб челкой, которую он не дал остричь.

Тогда-то Чиверадзе и узнал невеселую историю его короткой жизни.

Отец Сандро погиб на Кавказском Фронте в семнадцатом году. Мать умерла в двадцатом. Других родных не было, и Сандро пополнил ряды других беспризорных, стаями бродивших по улицам Тифлиса.

Авлабарские лавочники стоном стонали от налетов чумазых ребят, искавших, что бы им поесть. Их боялись и люто ненавидели. Горе было воришке, если он замешкался и попал в руки озверевших торговцев. Смертным боем били они и топтали сжавшееся в комочек ребячье тело. Из тех времен вынес Сандро недоверчивый, настороженный взгляд исподлобья, стремительность и резкость движений.

Много дней протекло, пока отошла, отогрелась и стала открываться мальчишечья смелая и чистая душа. Сандро так понравился Ивану Александровичу, что у Чиверадзе появилась мысль усыновить мальчика. Но, подумав об этом, он со вздохом отказался от своего намерения. Чиверадзе сам был одинок, неустроен и дома бывал мало. Ребенок в его квартире был бы предоставлен сам себе – что хорошего могло из этого выйти? Но видеть мальчика стало для Ивана Александровича потребностью. И когда Чиверадзе направили в Сухум, он все же решился и взял Сандро с собою. Когда юноша кончил среднюю школу, Чиверадзе определил его на работу. Вот уже третий год Сандро входил в оперативную группу, выполнял нелегкие специальные задания. В Сухуме жил мало. И где только не побывал за это время! Пешком и верхом исходил и изъездил всю Абхазию, спал там, где заставала его ночь, – в случайных домах, на дорогах, в лесу. И каждый раз, то под видом одинокого туриста, то геолога, то агента артели по заготовке «дичка» – дикорастущих фруктов. Да мало ли людей ходит по горным дорогам – пойди проверь их!

Суровое детство, постоянные путешествия, жизнь на воздухе закалили Сандро. Был он высок и строен, силен и храбр, любил своего «крестного» и свою работу, которой решил посвятить жизнь.

И ничего не боялся, кроме… нахмуренного лица Ивана Александровича, когда тот бывал им недоволен.

20

– Куда едешь? – спросил духаньщик.

– В Цебельду. Лошадь хочу купить.

– С деньгами едешь? Ночью не будь на дороге. Неспокойно!

– Э, что сделают. Пусть останавливают туристов, – беспечно ответил Сандро.

– Этот сумасшедший плюет на обычаи.

– Кто он?

– Местный. Мерхеульский армянин. Совсем сумасшедший, на всех кидается, как бешеный.

– Бешеную собаку убить надо.

– И убьют. Ты думаешь, простят? Две ночи назад старика убил в Полтавке. Вчера ударил женщину. Понимаешь, женщину! За что ударил! Платок хотел отнять, а она не отдавала. Совсем законы забыл!

– Ты его не знал?

– Почему не знал? Хорошо знал. Когда из города домой шел, всегда у меня вино пил. «Самсун» приносил, курортникам продавал. Вчера его видел один человек из Амткел.

– Где видел?

– На дороге недалеко от Цебельды, у источника.

– В какое время?

– Под вечер, Потому говорю: ночью не будь в дороге.

– Теперь к тебе не приходит?

– Ко мне не приходил, а дня три назад люди видели его у моста. Поздно было, темно, но узнали, что он.

– Отчаяный, на шоссе вышел!

– Наверно, дело было. Без дела не пришел бы. Когда Гурген прибежал, сказал – я даже не поверил. Хотел пойти посмотреть, да в зале гости сидели, нельзя было.

– Какой Гурген?

– С почты… Кушать будешь?

– Нет, спасибо, пора идти.

Расплатившись, Сандро вышел, постоял немного у дверей и пошел на почту. Разыскав Гургена, Сандро спросил его, как он увидел Минасяна.

– Понимаешь, стоял я на мосту, разговаривал с Христо.

– Это какой Христо?

– Акопян из Гульрипша. Он в Сухум шел.

– Пешком? – удивился Сандро.

– Говорит, на машине поехал, да покрышка лопнула. Он и решил дойти до моста, а здесь сесть на попутную. Ну, стоим, курим, разговариваем. Смотрю, из-под моста человек вылез.

– Одет как?

– В бурке был с башлыком. Мимо нас прошел, вижу – знакомый, Минасян. Хотел поздороваться, а он отвернулся и пошел в сторону Мерхеульской дороги. Темновато было. Ну, Христо и говорит: «Пора идти, а то поздно!» Попрощались, он пошел по шоссе, а я домой.

– А когда ж ты сказал об этом Вардену?

– Через час, наверное. Я домой пришел, потом почту разобрал на утро. Спать хотел, решил вина выпить, зашел к Вардену, рассказал ему. А Христо говорит, что ошибся я, не может быть, это был не Минасян.

– Как Христо? Ты же говорил, что он в Сухум пошел!

– Я тоже удивился, когда увидел его в духане, а он говорит – поздно, лучше завтра в город поеду.

– А ты не ошибся? Видишь, и Христо сказал, что это не Минасян.

– Что я, Минасяна не знаю, что ли? Он!

– Ну, идти пора. Прощай.

– До свидания, дорогой!..

Решение Сандро пройти пешком весь путь до Цебельды еще больше укрепилось. В полдень, дойдя до места, где Гурген видел Минасяна, Сандро свернул на Мерхеульскую дорогу, вившуюся в зарослях густого кустарника вдоль полувысохшей Маджарки. Припекало.