Мы, дети золотых рудников

– Ноу! Ноу, полицай! Мы и без полицаев неплохо плаваем. – Я выбираюсь из пруда и поднимаю руки вверх, словно сдаюсь на милость победителя. – Мы сейчас все исправим. Парни, за работу!

Мы с Игорьком поднимаем телегу и ставим на шаткие ножки. Ваня пытается вернуть прежний вид примятому кусту.

Наверно, вид у нас при этом чудной и глупый, потому что девчонка, вместо того, чтобы на нас напуститься, начинает смеяться. А потом она приносит нам ящик с инструментами.

Мы долго колдуем над телегой, исполняя ритуальный танец с гвоздями и молотками, и через пару часов превращаем некогда милую декоративную штуковину для цветочной клумбы в подобие тачанки.

Заливаем воду в пруд, подвязываем сломанные цветы. Рыскаем по саду в поисках лягушек, но не находим ни одной.

Потираю уставшую спину, смахиваю пот со лба. Осматриваю сад, который мы привели в относительный порядок.

– Ну что, как тебе, все зачупато? – обращаюсь я к девчонке и широко улыбаюсь. – Я, кстати, Кирилл. А это Ваня. А это – Игорек. Эй, парни, все улыбаемся так, будто вам сейчас вставят банан поперек рта. Пытаемся казаться дружелюбными и милыми.

– ЫЫЫЫЫЫ!!!

Девчонка хмурится. В чем дело? Перестарались?

Я с тревогой смотрю на перекошенные от натуги лица друзей. С улыбками переборщили. Мы сейчас выглядим, как трое дебилов, сбежавших из психбольницы.

– Отставить улыбки! Отставить! – шепчу я.

Девчонка подносит ладошку ко рту и хихикает.

Я ничего не понимаю.

– Вот так фрукты! Чудные вы. Странности делаете. Но смешно. Смешно и чудно мне от вас.

Она смотрит на нас победно. Вот это новость! Говорит с акцентом, но четко. Она нас понимала все это время!

– Ханна. Меня зовут Ханна.

* * *

Ханна заталкивает нас всех в дом. Говорит, наша одежда грязная и надо мыться.

Я с волнением переступаю порог. Хоть я и учусь в Голубых Холмах уже три года, никогда не бывал здесь ни у кого в гостях. Что я там увижу?

Внутри дом еще лучше, чем снаружи. Здесь все находится в гармонии. Цвет стен, форма мебели, всякие мелочи, которые добавляют обстановке уютности. Хоть фотографируй и отправляй в какой-нибудь журнал по ремонту и дизайну. Все новое, блестящее, яркое. Ни пылинки, ни трещинки.

Желтые занавески на окнах собраны в складки – такие ровные, будто вылеплены из фарфора. На стеллаже – коллекция фигурок маленьких лягушек.

Ханна ведет нас куда-то. Надеюсь, нам не придется принимать ванну. Честно, боюсь, что придут родители: я не думаю, что они обрадуются, узнав, как три незнакомых ушлепка булькали в хозяйской ванне.

Но Ханна имела в виду только почистить одежду. Однако меня она заставила переодеться в свои вещи – друзья ржут, глядя, как я натягиваю футболку с сердечками и спортивные штаны с мышками. Но деваться некуда, в мокрой одежде не очень-то приятно находиться.

Она засовывает мою одежду в агрегат, напоминающий циллиндрический жилой модуль для межпланетных экспедиций. Включает вилку в розетку.

У-у-у! Мои старые штаны будут первыми поселенцами на Марсе!

Но это оказывается всего лишь электросушилкой.

Дом полон разной бытовой техники. Мы рассматриваем электросушилку, посудомоечную машину, электрические ножи и много других чудо-штучек, которые у нас в Чертоге нигде не увидишь.

Но что нас особенно поражает, это растворяющаяся при спуске воды в унитазе втулка из-под рулона туалетной бумаги…

Мы смываем воду в унитазе. С восторгом смотрим, как поток воды растворяет величайшее изобретение человечества. Крупнейшее достижение науки и техники. Верх инжиниринга, интеллектуальных технологий и дизайна будущего воплощается в одной-единственной вещи. И это…

Смываемая втулка!

* * *

Оценив, как мы привели себя в порядок, Ханна удовлетворенно улыбается. Да, теперь мы гармонично вписываемся в обстановку этого дома. А что? Я бы остался здесь навсегда! Могу быть ночной тумбочкой. Ваня будет шкафом, а из Игорька сделаем пуфик. Смотрю на лица ребят и чувствую, что моя идея им бы понравилась. Они тоже не хотят уходить из этого дома. Есть в нем что-то… Какое-то особое тепло. И любовь.

За чашкой имбирного чая Ханна рассказывает нам о себе – о жизни во Франкфурте и вечных переездах. Оказывается, это уже ее второй переезд в Чертогу! Первый раз она приезжала сюда, когда еще только пошла в школу. Затем уехала на три года и вот вернулась снова. Я жалею Ханну и одновременно ей завидую. Когда так часто переезжаешь, очень сложно завести друзей на новом месте. Видя, с какой радостью она общается с нами, я понимаю, что у нее на новом месте мало знакомых. Между тем она побывала во многих разных местах, городах и даже странах, а моя нога не ступала дальше Чертоги и Голубых Холмов.

Ханна искренне любит свой сад и дом, они с мамой много времени тратят на поддержание чистоты и порядка. Неудивительно, что она так ругалась на нас в саду. Хотя на самом деле она милая и добрая девчонка.

Она неплохо знает русский, на обучении настояла ее мама, большая поклонница то ли российской истории, то ли литературы, я не совсем понял.

Уминаем песочное печенье, крендельки с изюмом и какой-то восхитительный пирог – я распознал в нем яблоки и орехи.