Мы Бреннаны

После того, как Вивьен ушла, она сидела за столом в притихшем доме. Последнее, чего она ожидала в то утро, так это то, что в дверь постучится Вивьен. Поначалу она боялась, что Кейл, возможно, рассказал ей все и она пришла морально ее поддержать. Но с облегчением поняла, что вместо этого Вив намерена пробудить в Санди чувство вины и уговорить уехать из городка или по крайней мере, оставить ее мужа в покое. Она приняла это и в какой-то степени даже зауважала Вивьен. Та не желала терять Кейла.

Вивьен была права. Никто из родных не рассказывал Санди о том, как Кейл пережил ее побег, а она не расспрашивала. Она ни разу не подумала о том, как много боли ему причинила. Она была занята собственными проблемами, которые казались ей стеклянной стеной, в которую она врезалась со всего размаху. И она не думала о боли, которую причинила другим, потому что на шесть лет уехала в добровольную ссылку и чувствовала себя преданной, ведь существование каждого члена семьи продолжалось и без нее. Неужели она и вправду ждала, что Кейл как-то догадается о том, что ей нужно, и поедет за ней? Он женился на другой, но ведь Санди предала его задолго до этого.

У Санди выкристаллизовалась одна мысль, и она откинулась на спинку стула. Хуже, чем она поступила с Кейлом, она поступить не могла. Она бросила его.

Разговор с Вивьен был еще одним ударом за последнюю пару дней. Очистившись перед Денни и Кейлом, она почувствовала, что дух жизни пробудился в ней еще больше, будто она проснулась после шести лет спячки. В те два часа сразу после ее признания, пока Кейл ушел разыскивать Денни, она полагала, что случится нечто ужасное. Но потом Денни вошел в дверь и сказал то, что сказал, и даже когда она рыдала у него на груди, она впервые за многие годы уверилась: все будет хорошо.

На следующее утро Санди проснулась с сильным желанием что-то сделать, совершить что-нибудь. Первым делом уговорила отца срезать гипс и высвободить ей руку. Потом проехала пятнадцать миль на отцовом грузовичке и встретилась с Майклом Итоном у него в конторе. Адвокат был любезен, разговорчив и всю дорогу улыбался, снимая пиджак и закатывая рукава, а она ненавидела себя за то, что готова нагнать мрачную тучу на его солнечное утро. Тем не менее, не желая трепать ему нервы и поскорее избавиться от этого разговора, как только они уселись друг против друга, она сразу перешла к сути дела.

– Майкл, я знаю про долг Денни.

Плечи адвоката расслабленно опустились.

– Слава Богу. Кейлу он тоже рассказал? Я уговаривал его признаться. – Майкл навалился грудью на стол. – Знаешь, не я составлял то соглашение. Он для этого нанял какого-то стряпчего из торгцентра. Я отговаривал его подписывать эту бумагу.

– Нам нужно выпутаться из этой истории. Так, чтобы не выкладывать восемьдесят тысяч наличными.

– Извини, Санди. В том-то вся загвоздка этого замысла. Это прямое обязательство, где места для маневра и вправду нет.

– А что, если его арестуют за преступление?

– Ты Уэлша имеешь в виду?

Санди заерзала на стуле, скрывая невольную дрожь, услышав это имя.

– Ну да.

– Что за преступление? Некоего рода мошенничество, имеющее отношение к соглашению?

– Нет, это… не связано. – У нее задергалась нога. – Насильственное преступление.

– Ну что ж, соглашение это не отменит, но на какое-то время отвлечет его внимание, свяжет его по рукам и ногам. Особенно если он был осужден. – Майкл пожал плечами. – Тут от многого зависит. Скажем, что за преступление, когда оно совершено…

– Совершено шесть лет назад, но не думаю, что на него распространяется срок давности. По крайней мере в Нью-Йорке.

Как он вглядывался в нее, как взвешивал ее слова, как поигрывал своей ручкой! Сводил все возможности воедино. Майкл откинулся на спинку кресла:

– Есть какие-либо свидетельства этого преступления?

– Всего лишь больничное заключение, которое указывает, что меня опоили наркотиком и вероятно… подвергли насилию. – Кончиками пальцев она надавила на глаза. Она почувствовала себя глупой и слабой. – Я тогда отказалась от анализов на насильственный акт, но он этого не знает.

Майкл очень умело сохранял сдержанность, хотя она заметила, как он потрясен: желваки так и заходили у него на скулах.

– Сочувствую, Санди.

– Выдвигать обвинение я не могу… и не буду. Мне только нужно, чтобы он убрался – куда подальше. Мы выплатим ему одолженную сумму, только нам нужно время, и необходимо прекратить начисление процентов.

Майкл провел ладонью по лицу.

– Окей. – Он придвинул к себе блокнот и взял ручку. – Давай прикинем, что мы можем сделать.

Следующие полчаса они провели за тщательной разработкой плана. Уезжая, Санди не знала, как благодарить Майкла. Он ревностно взялся за проблему и устроил так, что она почувствовала себя уверенно.