Мы, боги

Это противостояние всех возбуждает. Рядом со мной ученики видят, как их творения разрываются, раздираются на куски из-за отсутствия правильной стратегии. Чтобы исправить положение, они начинают копировать победителей.

На поверхности скапливается все больше дохлой рыбы. Некоторые кусками падают в бездны, и одному из учеников приходит мысль создать питающегося ими краба-некрофага.

Успех такой, что краб быстро мутирует и даже пытается вцепиться в панцири черепах Беатрис Шаффану. Она вынуждена вдвое увеличить защитный слой. Она даже покрывает панцирь чем-то вроде гладкого лака, за который не могут ухватиться даже самые острые клешни.

Арес подбадривает нас, пришпоривает, призывает драться еще ожесточеннее. В какой-то момент, так что мы этого даже не заметили, наше возбуждение усилила музыка «Кармина бурана».

А война идет повсюду. Через некоторый промежуток времени, кажущийся мне довольно коротким, виды приходят в равновесие. Никому больше не удается захватить чужие территории, и каждый эффективно защищает свою.

Тогда Арес решает все прекратить и подвести черту.

Он объявляет, что сперва назовет двадцать победителей, а затем исключенных. Мы ждем, затаив дыхание.

Первое место: Прудон получает лавровый венок за свою акулу, абсолютного хищника. Второе место: Жорж Мельес и мурена со сверхразвитым зрением. Третье место: Беатрис Шаффану с морской черепахой, панцирь которой ни один противник не может даже поцарапать. Используя лишь концепцию щита, она создала прекрасный образец. За ними следуют Бруно Баллард и Фредди Мейер, один с барракудой, другой с рыбой-клоуном. Затем Мата Хари и ее кальмар, Мэрилин и медузы. Сразу за ними скат Рауля. Наконец упоминают моих дельфинов, но Арес упрекает меня за их недостаточную боевитость. С его точки зрения, это животное удачно по форме, но неудачно по духу. Оно больше игривое, чем воинственное. На этой стадии эволюции игра является непозволительной роскошью, – говорит он. Я напрасно возражаю, что игра – это подготовка к войне. Он отвечает, что сперва нужно подумать о выживании и хищничестве.

Внизу списка Арес собрал виды, неспособные ни к эффективному нападению, ни к защите. Слишком медлительные акулы, недостаточно ядовитые медузы, чересчур мягкие кальмары, осьминоги, у которых путаются щупальцы, плохо умеющие общаться сардины или нежизнеспособные угри. Вердикт не обсуждается. Неумелых устраняют. Одним махом двенадцать человек. Новый обратный отсчет: 137 – 12... Нас уже только 125.

Единственной знаменитостью среди исключенных является Монтень. Он поворачивается к нам и, как хороший игрок, желает удачи.

Кентавры появляются на пороге, чтобы выполнить свою задачу, приговоренных уносят, а мы собираемся встать, когда Арес нас останавливает.

– Подождите. Вы что думали? Занятие еще не окончено, оно только началось. После рыб вы займетесь наземными животными. Короткий перерыв – позавтракать и размяться, и за работу.

56. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: НАСИЛИЕ

До прибытия переселенцев с Запада североамериканские индейцы жили в обществе, придерживающемся концепции умеренности. Насилие, конечно, существовало, но оно было ритуальным. Не было сверхрождаемости, а потому и войн, связанных с перенаселением. Внутри племени насилие служило свидетельством храбрости при испытывании боли или в безвыходной ситуации.

Межплеменные войны возникали в основном из-за конфликтов, связанных с территориями для охоты, и редко перерастали в массовые убийства и резню. Важно было показать другому, что ты мог бы пойти дальше, если бы захотел. Но общепринятой была бесполезность идти дальше.

На протяжении длительного времени индейцы боролись с пионерами, просто хлопая их по плечу копьем, доказывая таким образом, что могли бы его воткнуть, если бы хотели. Те отвечали им с помощью огнестрельного оружия. Поскольку, чтобы не применять насилия, нужно как минимум быть богом.

Эдмонд Уэллс,

«Энциклопедия относительного

и абсолютного знания», том 5

57. ВРЕМЯ ЖИВОТНЫХ