Музыкант

Думаю, вы не просто поругались, вы расстались. Папа, конечно, был против. Его-то Вадим вполне устраивал. Но ты уже приняла решение. Отец, как и я, слишком любит тебя. Он проиграл хотя бы потому, что не отвез тебя на занятия. Потом звонил, спрашивал, как ты добралась. Ты отчитывала его, сердилась. Твои губы сжимались. Я прислушивался. Ты бываешь жестокой, говорили мне. Я не верил. И сейчас не верю. Не знаю еще, что это было. Но они не правы. Ты очень волновалась потом. И от этого я любил тебя еще больше. Я переживал вместе с тобой. Чтобы тебе стало чуть-чуть легче.

Письма были очень необычны и трогательны. Это были откровения. Их писал добрый, наблюдательный человек.

Ты все правильно сделала. Ты много думала, я знаю. Он тебе не пара. Он богат, у ваших родителей общее дело, и это все – больше ничего общего. Ты никогда не поговоришь с ним о поэзии, он не поделится сокровенным. Он не сможет рассказать тебе о тебе самой. Не тот человек. Только не подумай, что я претендую на его место. Ни в коем случае, нет! Свое место я знаю. Тот будет совсем другой. Очень красивый, умный, сильный человек. Он будет тебе опорой. Таким ты сможешь гордиться…

Ты ангел. Простой смертный сомнет твои крылья. Но если уж кто-то осмелится встать рядом, взять тебя за руку, то это должен быть самый незаурядный, выдающийся из людей. Личность».

«Они такие похожие и в то же время разные, эти письма, – думала девушка. – Они и радуют и расстраивают. Какой наивный, он совсем не знает людей. И меня не знает. Все эти его восторги… Да, интересно читать об этом, но ведь я этих восторгов не разделяю. Даже думать не могу, как он. Я грубая, циничная, серая… Как все. Я такая, как все. Ничего оригинального. Манипулирую людьми, беру от жизни, что хочу. Никогда никого не прощала, ни у кого не просила прощения. Красота и ум позволяли мне думать, что я выше, лучше остальных, и поэтому имею право претендовать на что-то большее, требовать особого внимания. Он пишет совсем о другой. О какой-то тонкой натуре, чистой душе, и мне стыдно, стыдно, что он ошибся, что это вовсе не я. Кто же он?» – гадала Рита.

«Вчера взял в библиотеке стихи Цветаевой. Ты читала?» – как-то написал он.

И девушка отправилась в библиотеку, что напротив института, узнать, кто брал книгу, но там уже месяц, как шел ремонт.

«Я сидел позади тебя», как-то мелькнуло в письме. И она выясняла у подруг и сама пыталась вспомнить, кто и где был в тот день, но и тут ничего не вышло.

«…и мой несчастный друг поломал руку…» – была еще одна подсказка. Она подключила всех. Подруги выясняли у друзей, те у знакомых.

Найти его, узнать, кто он, стало смыслом жизни. Но то лето было урожайным на травмы – двое сломали ногу, у семерых сотрясение мозга, одного задавило машиной, там вообще живого места не осталось, но этот не в счет. Ей рассказывали про вывихи, ушибы и царапины, и это, увы, не грело. Только переломы рук, как ни странно, радовали девушку.

Снова и снова Рита вчитывалась в строки – где-то здесь, прямо сейчас она найдет подсказку. Он обязательно выдаст себя.

Круг медленно, но сужался. «Подозреваемых» уже можно было сосчитать по пальцам одной руки. Она украдкой рассматривала каждого, узнавала о них у знакомых, разговаривала с их друзьями. Сомнений почти не осталось. Четче остальных вырисовывался образ главного кандидата.

– Встреться с ним, – попросила как-то Рита подругу. – Расскажи мне все об этом Саше… Или даже, знаешь, есть у меня идея…

Подруг у Риты много, но Анжела и Таисия – самые близкие. Было ошибкой просить об одолжении Таю, но идти в открытую девушка боялась – он сразу поймет, что она знает.

Санин друг, Игорь, удивился, когда ни с того ни с сего к нему подкатила Рита. Сначала даже подумал, что она интересуется им. Но девушка с таким интересом расспрашивала о последних исследованиях его отца, переживала – не запретят ли, как писали в Интернете, что молодой человек, уверовав в ее искренность, с азартом принялся рассказывать о последних экспериментах.

– А вашим друзьям это тоже интересно? – спрашивала она.

– Конечно! – отвечал Игорь. – Миша даже пошел к отцу в лаборанты.

– А этот… Саша, кажется?

– И Шурка, конечно! Даже ругались с ним… Так ли уж нужна наука? Все ли знания полезны? Тут спорить можно бесконечно. Ведь что получается? Представь, Рита… – и он взахлеб начинал развивать тему.

– А он забавный, этот твой Александр, – сказала Тая перед самой лекцией. – Симпатяшка. Худенький только, надо подкормить. Был у меня один такой. Такие фортели выкидывал, и не скажешь, что слабенький…

Рита уже жалела, что попросила подругу. В планах было познакомиться с Сашей через нее как бы случайно. Для этой роли Таисия подходила почти идеально: общительная, веселая, сексапильная. Правда, именно этот последний момент немного смущал.