Музыкант (СИ)

– Мы тут компанией неподалеку расположились, – сказал тот, что показался знакомым, – и стали непроизвольными слушателями песен, которые исполняет этот молодой человек. Кстати, как вас зовут?

– Егор.

– Меня Алексей, а это Володя.

Мы обменялись рукопожатиями, и тут меня словно опять пронзщил электрический разряд.

– Постойте. А ваша фамилия не Леонов?

– Точно, Леонов, а откуда ты меня знаешь?

– Ну вы же космонавт…

Блин, он же еще не летал, полетит, насколько я помнил, в 1965 году, и станет первым космонавтом, вышедшим в открытый космос. Но это все в будущем, сейчас-то его никто не знает.

– Вот, Лешка, слава мчится впереди тебя, – усмехнулся его спутник. – Еще не летал, а уже подростки тебя узнают.

– Да какая слава, Володь… Слушай, парень, а правда, откуда ты меня знаешь?

– Э-э-э… В какой-то газете была фотография первого отряда космонавтов, вот ваше лицо и запомнилось.

– Надо же, кто бы мог подумать… Кстати, Володя у нас тоже член первого отряда космонавтов, Комаров его фамилия.

Вот ведь, а Комарова я не узнал. Зато помнил, что он погибнет во время посадки, и всего через несколько лет. Вот только точный год трагедии выпал из памяти.

– Жалко, нет фотоаппарата, а то бы сфотографировались на память, – встрял Сява. – Батя с мамкой обалдели бы.

– Так у нас есть, ребята, давайте сфотографируемся, – предложил Леонов. – А фото мы вам потом вышлем, вы только адреса свои оставьте. Или лучше один кто-нибудь, так легче будет, мы ему все пять… нет, шесть фотографий и отправим.

– Клево! – подпрыгнул Сява, да и остальные парни оживились.

– Вот только мы подошли узнать, чьи песни, Егор, ты пел сейчас.

– Это он сам сочиняет, – ответил за меня Муха.

– Серьезно?

Я пожал плечами, мол,

– А я-то думаю, вроде раньше этих вещей не слышал. И очень, я вам скажу, неплохие песни. Даже жалею, что магнитофон с собой не захватили из Звездного городка.

– А вас что, так вот отпускают отдохнуть на природу? – это уже спросил я.

– Редко, но случаются у нас праздники, – усмехнулся Комаров. – На пару дней отпустили с семьями повидаться. Вон наши жены там сидят, и дочки мои, – кивнул он в сторону небольшой компании из двух женщин и двух девочек. Причем одна из женщин была явно беременной, хотя и скрывала живот под сарафаном. Вряд ли это жена Комарова, беременная третьим, тем более что дочки в этот момент щебетали с другой женщиной.

– Значит, сам сочиняешь песни? – вернулся к теме беседы Леонов.

– Есть такое.

– И поешь только в компаниях?

– Эти – да, а другие вы скоро услышите в исполнении Бернеса, Мулермана, Пьехи, Миансаровой, Клемент…

– Лидии Клемент? Это же моя любимая исполнительница! А что она будет петь?

– «Нежность». Если хотите, могу попробовать ее исполнить под гитару, чтобы вы имели представление о песне.

– Конечно, хотим! Только, знаешь что, Егор, давай вернемся к нашим, девочкам тоже интересно будет послушать. А то далековато все-таки…

В общем, мы всей компанией переместились к женам и детям космонавтов, где я и спел «Нежность». После нескольких секунд затишья беременная супруга Леонова тихо сказала:

– Ребята, это же про вас песня, про космонавтов.

– Точно, а я-то думаю, чего это меня так пробирает, аж до костей, – поддержал Комаров. – Парень, ты настоящий талант, если придумываешь такие песни.

– А мы это, фотографироваться будем? – вылез Сява.

– Что? Ах да, конечно. Валя, будь добра, подай фотоаппарат.

В руках Комарова оказался «Зенит-С», судя по надписи на передней панели.

– Так, кого бы попросить нас всех сфотографировать. Эй, молодой человек! Да-да, вы. Будьте добры, сфотографируйте нас. Да, здесь все просто, вот спуск, смотрите в видоискатель.

– Ну что, все готовы? – спросил новоиспеченный фотограф. – Три-четыре! Еще разок? Хорошо. Замерли, улыбаемся… Отлично! Держите ваш аппарат.

Мы поболтали еще минут десять, после чего космонавты, поглядев на часы, с сожалением отметили, что им нужно собираться, потому что вечером они обязаны быть в расположении воинской части, расположенной на территории Звездного городка. Напоследок записали мой адрес, пообещав выслать фотографии на всех, посоветовали не злоупотреблять пивом и отбыли восвояси.

А я в этот день стал настоящим героем в глазах моей девушки. И через несколько часов, проводив Лисенка до подъезда ее дома, я на прощание был вознагражден легким поцелуем в губы. А вечером я не мог уснуть. Не потому, что вспоминал этот поцелуй, хотя не вспоминать его было невозможно, а потому, что моя спина жутко обгорела, и я мог лежать только на животе. Представляя, как в течение ближайших дней с меня начнет слезать шкура, я сумел задремать только далеко за полночь.

Глава 9