Музыкант и наследница

— А ты не уедешь на фестиваль? — с подозрением спросила Элизабетта.

— Нет, я останусь с тобой. Веста и Мон обещали подменить.

Мне нет оправдания… Я предала его… Подалась собственной страсти…

Анри поцеловал ее и вывел в гостиную.

После завтрака охранник у ворот нашел письмо в почтовом ящике и принес запечатанный конверт в дом. Клаус без спроса вскрыл послание. За его взглядом и лицом следили Анри, Элизабетта, Жасмин, Мэтью Саммерс и Энни. Клаус протянул листок Анри, но Элизабетте удалось выхватить конверт в момент передачи. Вслух она зачитала содержание напечатанного на компьютере текста.

— Дети и няня у нас… и приписка… королева… Если хотите видеть сына и дочь живыми, просим меньше суеты… А в качестве выкупа подойдет что-то материальное …. Догадайтесь сами, чего хотим мы …. В обед получите дополнительные инструкции, как передать выкуп… Если не догадаетесь сами…

Элизабетта смяла противный на ощупь лист бумаги и бросила получившийся комок на журнальный стол.

— Мама! — раздался голос плачущей Альберты. Элизабетта оглянулась и увидела бегущую по ступенькам дочь. Она была одета в пижаму в горошек. Волосы Альберта неаккуратно собрала в хвост, а мягкие тапочки спадали с маленьких ножек. За дочкой бежали два рослых охранника. — Они не выпускают меня… — пожаловалась Альберта и коснулась руки матери, затем присела на диван между ней и отцом и упрямо закинула одну ногу на другую. Охранники по знаку Клауса остановились на пороге, а сам он ушел в кабинет, чтобы созвониться с Эдвардом и рассказать отцу о письме.

Анри заметил, как Мэтью Саммерс изменился в лице. Жених Жасмин едва не подавился водой из стакана, которую пил, чтобы освежить горло.

— Все хорошо, — Элизабетта поцеловала Альберту в затылок. Хотя бы малышку Альби уберег. — Возвращайся в комнату, радость моя. Энни поможет одеться…

— Нет, я не хочу. Громилы дяди Клауса везде, — она показала пальчиком на охранников. — И на балконе, и за дверью. Они пугают…

— Я попрошу Энни поиграть с тобой. С ней не будет страшно.

— Нет, я хочу быть с тобой и папой.

— Хорошо, только сходи в комнату и приведи себя в порядок, как полагается леди. И не спорь, радость моя.

Альберта по-фирменному надула губы, но позволила Энни проводить ее в спальню. Анри шепнул Элизабетте на ухо (со стороны казалось, что он целует ее):

— Пойду к Клаусу, нужно поговорить. А ты понаблюдай за всеми, кто будет уходить из гостиной. За всеми.

Элизабетта слегка наклонилась и отпустила мужа. Она пообещала, что выполнит его просьбу. И он ушел. Ему не нужно было иметь глаз на спине и оборачиваться, чтобы понять, что редактор испытывает страх. Он не хотел расстраивать подругу Элизабетты подозрениями, но Клаус должен знать о сомнениях.

Эдди открыл глаза и увидел измученную Клариссу, прислонившуюся к стене. Они помещались втроем на широком двуспальном матрасе, голова Эдди лежала повыше, Элис пониже. Чтобы дети не замерзли, Кларисса укрыла их пиджаком. Из небольшого окна дуло. Ночь оказалась прохладной, и чашка горячего кофе была бы не лишней. Эдди вытянулся, протер оба глаза и осмотрелся. Элис не просыпалась.

— Где мы? — спросил он. Комната с серыми стенами, погруженная в туман и сумрак, восторга не вызывала. Зато был слышен морской прибой и крик чаек.

Что случилось, Эдди не понимал, он помнил, как машина резко остановилась на дороге, затем хлопок, крик Клариссы, испуганные глаза Элис, которая схватила его за локоть, и ухмылка темноволосого мужика с грязными рукавицами. Запястье его напарника покрывала черная кожаная перчатка. Длинные пальцы торчали сквозь прорези.

Белую, дурно пахнущую тряпку приставили насильно к носу. Эдди, теряя сознание, слышал как Кларисса просила не оставлять ее. Волосатый затащил няню в машину и велел помалкивать, пригрозив досрочным убийством детишек. Третьего, худого и долговязого, Эдди видел мельком на месте водителя. Он пускал дым из толстой сигары и ухмылялся. Ноги у Эдди подкашивались. Темноволосый тащил его и потерявшую сознание Элис. В машине Эдди увидел Клариссу и успокоился. Мучитель занял место рядом с водителем, а третьему, оставшемуся снаружи, велели отогнать машину к выезду из Южного Города. Затем Эдди окончательно потерял сознание.

— Поспи, солнце недавно взошло, думаю раннее утро, — сказала Кларисса.

— Нас найдут?

— Надеюсь, твоя мама может все. У нее столько людей в службе безопасности и неограниченные полномочия, что к вечеру они обыщут не только Южный Город, но и окрестности.

— Я голоден, Элис уговаривала поесть перед отъездом с Фестиваля, я отказался, теперь жалею.

— В кармане пиджака есть леденцы, пользуюсь, когда не могу остановить кашель. Достань, только Элис не потревожь, пусть поспит. Бедная девочка…

Эдди аккуратно подобрался к заветному карману и вынул две конфеты. Элис шевельнулась, убрала из — под щеки руку, но не проснулась. Один леденец Эдди протянул Клариссе.

— Думаешь, на ее месте должна быть Альберта?

— Конечно, надо же, а я настаивала ехать с нами. Упрямство сестры позволило ей провести ночь с родителями, в тепле и уюте… Может и тебе начать упрямиться? Тогда бы ничего не произошло.