Музыкальный приворот

Я захихикала, вытирая все еще мокрые уголки глаз. Эта фраза так напоминает детство — мы с подружками тоже звонили друг другу и говорили: «А может, погуляем?» А однажды в шестом классе мне так позвонил мальчик-одноклассник и так же пригласил меня погулять. Эх, почему же тогда, в ту пору, когда и я, и Нинка, относились к представителям сильного пола как к существам наглым и враждебным, я гордо отказалась. «Фиг тебе, а не гулять», — сказала я однокласснику. «Ну и дура», — тут же сообщил он мне тогда и пригласил другую одноклассницу. Уже через год у них была «любовь», и они стали первой парой класса. Стоит ли говорить, что ваша покорная слуга чуть локти себе от досады не отгрызла? Честно говоря, мне не сильно хочется высовывать нос на улицу — и небо там такое мрачное, — но вдруг, если я сейчас откажу одногруппнику, он завтра встретится с той же Татьяной или с Ольгой, или еще с какой-нибудь девушкой из группы. Тогда я сама себе отгрызу голову.

— Ты не хочешь? — обеспокоенно спросил Антон, потому что я замолчала и нервно засмеялась. Вот оно, последствие моей кратковременной истерики.

— Хочу. Пошли.

— А ты точно можешь? Почему у тебя голос такой странный? — осторожно поинтересовался парень.

Судя по шуму и гаму, он находился где-то на улице. Его голос изредка пропадал.

— У меня нормальный голос, — как можно веселее откликнулась я и нечаянно всхлипнула — после слез у меня совершенно непроизвольно бывает и такое. Верный признак того, что я успокаиваюсь.

— Ты что, плакала? — почти что с ужасом спросил одногруппник. Наверное, он один из тех парней, кто боится женских слез и не знает, что с ними делать.

— Нет, — сама себе улыбнулась я, — просто порезала палец.

— У тебя все в порядке? Точно? Больно? — засыпал меня вопросами молодой человек.

— Да все хорошо, — до сих пор несколько в нос заверила я его, — не беспокойся. И я могу, Антош.

— Как ты меня назвала? — почему-то удивился одногруппник.

— Антошей. Тебя так никто не называет?

— Никто.

Надо же, этого чудика никто не зовет ласкательно-уменьшительным именем. Тогда я буду первопроходцем.

— А тебя так звать можно вообще? — Вдруг ему такие сокращения не по душе?

— Зови как угодно, Кать, — засмеялся он. — Во сколько тебе будет удобно встретиться?

— Во сколько? М-м-м…

Я задумчиво покосилась на большие круглые часы в виде радостного солнышка, в которое какой-то умник вставил механизм часов. — Давай часа через два.

— А где? Хочешь, приеду к тебе и подожду около подъезда? — и эти слова были мной едва расслышаны — шум машин и какое-то гудение перекрывали голос парня.

— Давай, — обрадовалась я. — И знаешь?

— Что?

— Хорошо, что ты позвонил.

Антон удивился, но, по-моему, ему было приятно.

— Тогда берегись — я буду звонить тебе чаще, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал он мне, и на миг мне почудилось, что я разговариваю с Кеем.

— Ага, — коротко отозвалась я, чувствуя, как во мне начинает протестовать сердце.

Галлюцинируем, милочка?

Еще бы! Проклятый Кей! Вот, вот уже до чего дошло — в голосе другого человека я слышу его противный наглый тон. Неужели я в него не немного влюбилась, а сильно? Я даже похолодела от такой перспективы — я различала две степени влюбленности. Сильную и слабую. Слабая — это то, от чего излечиться можно будет быстро, сильная — лечение долгое и страшное, сопоставимое с лечением от пристрастиям к наркотикам. Интересно, а сам Антон как сильно любит Нинку? Вот прямо сейчас и спрошу. Он, честно сказать (да, что тут уж таить), начинает мне нравиться, но не могу же я общаться с человеком, у которого есть уже любимая девушка?

— Антош… Антон, — поправилась я, говоря почти уже своим нормальным голосом, — скажи. Прежде чем мы пойдем, скажи вот что. Мне просто надо знать.

— Что сказать? — мне показалось, голос его стал напряженным, а может, во всем были виноваты все тот же шум дороги и отдаленные разговоры людей.

— Ты Ниночку сильно любишь?

— Ниночку? А… а почему ты спрашиваешь?

— Ну, так, — уклончиво проговорила я, — интересно мне.

А потом я спохватилась — а ведь он из-за моей подружки под машину чуть ли не бросился! А я тут с такими вопросами. Где твоя голова, Катя?

— Прости, я задала тупой вопрос, — спохватилась я.

— Совсем не тупой, — в голосе Антона, который опять показался мне похожим на кеевский, слышался искренний смех. — Она мне больше не нравится.

От удивления я села на стул, глупо прижимая трубку к уху.

— Как? Разлюбил, что ли?

Ого, вот это темпы! Да уж, мужчины кардинально отличаются от женщин. Будь на его месте я, то моя любовь длилась бы еще очень долго, я бы страдала, рыдала, вспоминала отказавшую девушку, терзала бы себе нервы — в общем, проделала бы полный комплект из набора «Что делать отвергнутой или брошенной девушке. Пособие для самовытягивания нервов». А Антошка — настоящий парень, попереживал и забыл. Вот это да. Завидую, однако.

…или это просто различие полов?

— Давай не будем об этом сейчас, ладно? — мягко попросил Антон. — И вообще мне нравится кое-кто другой.