Музыкальные критики

Утром выходного дня город всё ещё тихо дремал, отходя от пятничного сумасшествия. Его асфальтовые вены сейчас были практические пусты, неспешно и лениво разнося по телу редкие автомобили, чтобы к вечеру снова забиться тромбами многочисленных пробок. Поэтому уже через час после звонка майор въехал на стоянку Главного следственного комитета на своём старом, но надёжном Мустанге и припарковался прямо перед центральным входом рядом с чёрной Волгой Соболева. Дежуривший на крыльце незнакомый молодой полицейский тут же со строгим лицом устремился к одетому по гражданке майору и предупредил, что здесь нельзя парковаться. Но Смирнов лишь с тоской взглянул на знак «Курение запрещено» и спрятал пачку сигарет обратно в карман.

– Я ненадолго. – Следователь показал своё удостоверение. – Генерал давно на месте?

– Так точно. С семи утра здесь.

– И чего ему не спится, – спросил у серого неба майор и вошёл в здание.

Длинные, холодные и безлюдные коридоры здания Следственного комитета не способствовали хорошему настроению, зато отлично справлялись со своим предназначением – вселять в сердца входящих страх, тоску и желание любым способом выбраться отсюда свободным. За годы службы Смирнов привык не замечать эту атмосферу, но сегодня с каждым шагом по коридору у него в голове появлялась всё новая догадка, зачем он здесь понадобился в это субботнее утро. И каждая догадка была хуже предыдущей. Поэтому, когда майор подошёл к кабинету генерала, он был готов к самому плохому варианту. Но внутри его ожидал приятный сюрприз – не успел майор войти, как у него на шее повисла девушка и поцеловала его в щёку.

– Крёстный, привет!

– Привет, малышка, – майор обнял свою крёстную дочь и взглянул в её красные от слёз глаза. – Тебя кто-то обидел?

– Проходи, Сергей, и садись, – генерал Пётр Соболев выглядел уставшим и сердитым. Он бросил на стол перед майором папку. – Ознакомься и скажи, что думаешь.

Увидев папку, девушка разрыдалась. Бросив на неё удивлённый взгляд, следователь раскрыл странную папку и быстро пролистал лежащие внутри бумаги. Затем уже с недоумением посмотрел на генерала.

– И что я должен сказать? С этим делом справится даже сержант, охраняющий наше крыльцо. Да и дела никакого нет. Малолетняя дурочка пробралась в гримёрку к своему кумиру, чтобы предложить свою ему свою руку, сердце… и остальные части тела. Для храбрости решила употребить немного препаратов, но по неопытности переборщила с дозировкой. В результате организм не выдержал. Всё, дело закрыто.

– Я же тебе говорил, – устало бросил генерал дочери.

– Она никогда бы не попробовала наркотики! – Девушка истерично закричала, размазывая по лицу слёзы. – Её убили!

– Я не понял, а при чём тут вообще вся наша дружная компания? – Спросил Смирнов, переводя взгляд со своего начальника на крестницу и обратно.

– Дочка, подожди пока в коридоре, – ласково попросил генерал. – Мне нужно обсудить кое-что с Сергеем.

Когда девушка вышла из кабинета, он подошёл к огромному, ростом со взрослого человека, сейфу, открыл тяжёлую дверь и достал из него бутылку коньяка. Наполнив два гранёных стакана, он сел рядом с майором и устало вздохнул.

– В общем, погибшая девушка – лучшая подруга Ксюши.

– Это печально.

– И Ксюша помогла ей попасть в гримёрку.

– Что сделала? – Смирнову показалось, что он ослышался.

– Она помогла ей попасть внутрь и не верит, что это несчастный случай. Я с тобой полностью согласен, что это обычная передозировка, но дочка всю плешь мне вчера проела. Сергей, я прошу тебя взять это дело и расставить все точки над «i», чтобы Ксюша успокоилась и перестала винить себя в смерти подруги.

– Батя, ты же знаешь, что у меня висит дело Канца, и заниматься этой ерундой нет ни времени, ни желания.

– Это того банкира, что мозги себе вышиб? По-моему, там всё ещё проще, чем здесь. Даже свидетели самоубийства есть.

– Мне не даёт покоя странный клоун, с которым он разговаривал в тот вечер. Что-то с ним явно не так.

– Какой ещё клоун, Сергей? Ты мне тут цирк не устраивай. В общем, родная дочка у меня одна, крёстная дочка у тебя тоже. Так что дело банкира подождёт. И про участие Ксюши, сам понимаешь, никто не должен знать.