Музыка как судьба

Жжх Новый фашизм родил новый тип войны. Война-истребление, война-мясорубка, война-бойня почти без всякого риска для фашистской стороны, на основе материального, технического превосходства, когда нападающая сторона агрессоров теряет 200 человек, а нация — жертва, обречена на заклание. Воскрешение древних дохристианских идей — религиозного истребления целых народов, приносимых в жертву новым мировым владыкам, злодеям, которых еще не знал мир. По сравнению с Бушем или Шароном и Т, и Сталин, при всей своей беспощадности, кажутся мальчишками, играющими в оловянных солдат. Жжх Итак, Третья мировая война началась и Советский Союз уже проиграл ее, сдав страну почти без боя, погубив наш русский народ, его вековую историю, которая закончилась так позорно и бесславно. Вечное проклятие апостолам зла и сатанизма и всем их пособникам. жж Для того чтобы завоевать Россию окончательно, надо еще многих из нас просто перебить, как собак, к чему, как видно, идет дело. Но для этого требуется время, которое у них есть, кажется, в избытке. Буш, однако, торопит закруглиться к Новому году, чтобы успеть еще обеспечить победу на новых президентских выборах. Миром владеют мировые разбойники, уничтожающие целые народы. И большие народы, целые православные, инорелигиозные государства. Гигантская мировая мистификация. Старшие поколения обрекаются на нищету и быструю гибель, молодым приготовлена рабская участь. Жжх Разговор по ТУ военного министра Шапошникова, нарушившего присягу «Служу Советскому Союзу» и из рядовых генералов произведенного в фельдмаршалы. В своей беседе с представителем <...> официозной газеты, называемой себя «Независимой» (!) — от кого??? <...>, на вопрос корреспондента о том, каким образом он перешел на сторону врагов Советского Союза (который он обязан был защищать, согласно принятой присяге «Служу Советскому Союзу»), маршал бодро отчеканил: «Понять, в чем дело (т. е. смысл событий) мне помогла жена» (это я слышал своими ушами!) и, улыбнувшись (а он улыбается беспрерывно, очевидно, даже подавая команду открыть огонь), добавил: «Наш человек!» Вот так! 443

О профессии консультанта, общее рассуждение Когда видишь иных современных «консультантов» при разномасштабных политических деятелях, в памяти возникает образ главного Консультанта, выведенного в известном романе Булгакова («Мастер и Маргарита»). Это — сам Сатана. Домысел гениального человека. Им угадана структура власти: Швондер — Шариков. Противостояние: Ф. Ф. Преображенский — Швондер (безымянный, а ныне — часто и бесфамильный, весь в «псевдониме»). Профессор Персиков — Рокк (тут в фамилии угадана личность будущего суперчекиста — Мерк”). Русский гений — одна из тем Булгакова (также Стравинский, кумир художественной жизни Парижа, ставшего центром русской эмиграции 20-х годов), испытавшего, несомненно, чувство неприязни и отвращения к с власти, унижавшей и уничтожавшей все русское: людей, образованное сословие, «интеллигенцию», культуру, религию, православную веру и ее адептов. Новая поросль художественной интеллигенции изо всех сил, не жалея таланта и фантазии, глумилась над православием, над попами, которых сотнями тысяч, вместе с семьями, истребляли как насекомых. Художественная интеллигенция изо всех сил подсвистывала власть имущим, глумясь над всем русским и получая за это славу и большие дивиденды, деньги и почести — в них не было недостатка. О Твардовском Главным делом А. Твардовского-редактора было собирание молодого поколения русских писателей, писавших «по-русски» и о русском, о людях России, о ее жизни сколь возможно правдиво. Венцом этой деятельности, величайшим делом своей жизни (не считая, понятно, творчества своего) Твардовский считал печатание, всемерное поощрение и, по возможности, Государственное премирование повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича», тем самым легализации мощнейшей темы «лагеря», в котором перебывали десятки миллионов. Когда А Т говорил о Солженицыне, лицо его светилось восторгом и восхищением. Это я сам видел [и не раз]. Дело еще в том, что замечательнейшая повесть была не только честной, разоблачительной, но явилась уникальным художественным созданием по силе характеров и, наконец, по свежести русского литературного языка. Это совсем не возвращение к стилистике А. Толстого, в чем есть всегда момент примата чисто литературного интереса. Нет, это был новый писатель, новый язык, поражавший своей свежестью, силой, явивший новую русскую мысль из-под спуда лжи, грязи, литературных штампов, сразу сделавший видимым изъяны жаргонного языка: Кавериных, Фединых, Толстого, в известной мере и Шолохова, прочно засевшего в жаргоне своих «казацких» героев. 444