Музыка как судьба

У нас же в Эрмитаже нет ни одной иконы, ни одного полотна Русского 1 художника °. Это — позор для всех нас. жж Опера «Воццек» явилась своего рода открытием нового стиля — «Экспрессионизма». Этот стиль возник не на пустом месте, не из подражания, а как естественное продолжение предшествующих тенденций в искусстве Австро-Венгрии, а вернее сказать, в определенной части Венской музыкальной школы. Он явился продолжением Вагнеровского оперного стиля, музыкальной драмы, где центр действия перемещен со сцены в оркестр, но органически связан с действием. Иллюстративно-музыкальные тенденции Вагнера, при которых музыка многое изображала, а не только выражала (чему способствовал эпический характер действия, обилие рассказов), музыка «изображений», а не непосредственно «переживаний», у Берга обретают большое значение. «Переживенческие» эпизоды действия носят экстатический характер, например: Смерть Изольды, многое в «Парсифале», «Лоэнгрине» и т. д. Их не так много, но они очень сильны. Все это освоено и претворено Бергом. Эта опера и явилась высшей точкой «экспрессионизма». Дальше этого пошло лишь повторение, смакование зла, смакование низменного, грязного, грязно-сладострастного, вонючего, пьяного, оборванного и т. д. У нас это обрело свою жизнь в опере «Нос» — карикатуре на столичную Россию, «Леди Макбет» — карикатуре на провинциальную, мещанско-народную Россию ит. д. А в наше время получило новое продолжение, уже окончательно малоинтересное, попало в балет и утонуло в эпигонстве. Жжх Грандиозные, пышные оркестровые звучности Берга как нельзя более соответствуют стилю музыки, характеру действия, городу, душной его атмосфере, улице, по которой проходят солдаты с Военным маршем, кабаку, где играется Полька, все это подлинно — это реализм, доведенный до крайней точки болевого ощущения жизни. Однако подобные эффекты мало соответствуют атмосфере повести Лескова, тишайшему уездному городку, где вызрело зло, увы, не показанное автором, а все злое перенесено в атмосферу действия, и это создает впечатление фальши, ибо, вместо того чтобы выразить это зло (возникшее или, скорее всего, от начала существовавшее в натуре), понадобилось опачкать все окружающее, всю жизнь, и обелить, оправдать убийство как идею, само это зло, изначально существовавшее в человеке и под влиянием жизни только лишь проявившееся. Надо было загрязнить, опачкать православного священника (что это имеет общего с Лесковым, поэтом православного духовенства?), чтобы оправдать 266

убийство православного патриарха (зубным врачом Гуревичем, впрыснувшим ему яд вместо лекарства по заданию соответствующих органов, покаявшимся и принявшим православие перед смертью”, ссылку и истребление десятков тысяч представителей православного Русского духовенства. Опачкать и загрязнить купечество, разоренное и истребленное в последующих поколениях. Детям их нельзя было учиться и т. д. Опера эта — оправдание ссылок и репрессий, истребления всего русского. Недаром так горячо она приветствовалась при своем появлении извергами вроде 2 Бу”. Жжх План разрушений: архитектура, живопись, <...>, хоровая музыка; далее — театр, далее — музыкальный театр, который более другого сопротивлялся, далее — литература (а сначала была философская — самостоятельная — мысль и идея жизни народной, критика и прочее), как путем отрицания и запрета (полного либо частного: Достоевский, Мельников, Писемский, Лесков, Крестовский и многие другие + Есенин, Сологуб, Мережковский, Бунин, Замятин, Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Клюев), так и путем ложного толкования, переделки (постановки с ног на голову), извращения — в театре, в чем особенно преуспел театр наших дней, в том числе — музыкальный. Комиксы — в которых глубина содержания (никогда даже не делается попытки ее раскрыть!) подменяется поверхностным гаерством, а то и вообще отбрасывается и заменяется мыслью, находящейся в прямом противоречии с писательским замыслом. жж Е (типа Либединского и других) возненавидели Революцию, как 21 любовницу, которая их разлюбила”. Жжх Современное воинствующее искусство пытается знанием заменить наитие, умением заменить талант. Один, склонный к умозрительному стихотворец, понимая свою однобокость, художественную недостаточность (на которую ему, кстати, указывает и критика), пишет стихи о «безотчетном» (которого ему, кстати, весьма недостает). Беда только в том, что «безотчетное» чуткий читатель почувствует сам, без специального указания, если оно есть в стихотворчестве. А если его нет, если оно не свойственно поэту, то никакими умозрительными декларациями или призывами его не добудешь. Раз творчество самим автором называется «безотчетное», значит, оно не безотчетное. Оно — свойство души и рассуждать о нем специально — бесполезно, оно проявляется именно безотчетно. 267