Музыка как судьба

Великое, духовно самостоятельное, самобытнейшее музыкальное искусство России — всечеловечно. Пойте эти хоры в любой стране мира — всюду слушатели вам будут благодарны. Залы никогда не будут пустовать на концертах Русского хора. Это проверено практикой и в дореволюционную эпоху, и в наше время. Но почему-то этим искусством мы не только не гордимся перед всем миром, как гордимся балетом или Аллой Пугачевой. Мы стыдливо его прячем, а подчас и третируем, как искусство третьего сорта, как устарелое, косное, отжившее. Наша музыкальная культура — это живое дерево. Для того чтобы его крона цвела, нельзя рубить его корни, оно засохнет, превратится в мертвый пень и сгниет. Опасность этого несомненно налицо. Теперь: русский человек пляшет под чужую дудку и хоронится под чужую музыку. Под песни пеленается, женится и хоронится Русский человек, говорил Гоголь". Я не верил в инлизм, который совмещается с неуважением к собственной национальной культуре. Жжх Над ним не довлеет крупный литературный материал, который в балете обычно (за редчайшим исключением — «Ромео и Джульетта» — благодаря исключительно высокой по своему художественному достоинству музыке Прокофьева, и то, сказать по правде, я все же предпочитаю Шекспира с его грандиозными мыслями, выраженными в слове, которое не может передать даже самая чудесная музыка) превращается в комикс, в жалкое либретто. Если писатель, допустим, берет жизненный, бытовой факт (случай), положим, из уголовной хроники своего времени («Живой труп» или «Воскресение»), и из этого случая делает великий роман, поставив огромные философские, социальные, нравственные, религиозные, если хотите, проблемы (ибо для Толстого религиозное и нравственное было неразделимо, одно определяло другое), то в области балета роман теряет все, он возвращается к первоисточнику, к изначальному бытовому факту, к случаю из уголовной хроники, не более. И имя автора романа стоит на афише неправомерно. Правда, артисты, танцующие тот или иной танец, воображают себя героями романа или пьесы, но, право же, этого не достаточно. Балет хорош, когда он балет, когда то, что видишь, лучше всего, полнее всего выражается в балете. Такие сочинения есть: напр. «Щелкунчик», «Спящая красавица», «Коппелия», «Раймонда», несравненный «Петрушка» Стравинского. Какую глубину обрел этот комический, гаерский образ в музыке гениального композитора. Это уже не кукла — это человек, которого жалеешь и над судьбой которого можно плакать. А фокусник с его поистине дьявольской музыкой, а бездушная балерина? А народные сцены? Это поразительно именно в балете и нигде более. О современной музыке, о современном «новаторстве» Со всей решительностью я могу сказать, что здесь нет ничего «нового». Эта новизна придумана — именно «придумана» в первой четверти нашего века и 233