Музыка как судьба

характер — типом, маской, куклой (типажом в кино), заменивший психологию — динамикой, размышление — действием. Пятая симфония Шостаковича, несомненно, музыкально наиболее сильная вещь этого периода, несмотря на условности языка (в сущности, музыкальный «волапюк»). Периодом духовного подъема была и война со всеми ее ужасами. Она дала прекрасные образцы творчества, из которых на первое место я ставлю «Василия Теркина» — гениальную поэму, воплотившую дух нации в роковой момент истории. Прекрасны также многие песни Войны (их десятки), которые можно слушать и теперь. И я уверен, их можно будет слушать и в будущем. Замечательны 7-я и 8-я симфонии Шостаковича — музыкальные памятники эпохи. Им созданы 5—6—7—8-я симфонии, квинтет, Трио (два лучших квартета: [ П), 2-я соната для фортепиано — бессмертные, гениальные произведения. Он слышал это время. Но война перекроила мир и родила ряд новых идей. С великим трудом пробивающееся, многолетне попранное, русское национальное сознание (заблудившаяся душа!) ищет выхода и найдет его, в этом я убежден. Хотелось бы думать, что будет так! (Поэма Блока «Двенадцать» — откровение, еще не познанное до конца.) С другой стороны, в огромную часть мира пришел Новый и страшный хозяин, владеющий горами золота и атомной бомбой. Ему стали многие служить, в том числе и художники. жжх Сложность мира — необычайна на взгляд, но не для философа. Несомненно, есть люди, которые видят мир в его простоте, ибо он прост для великого человека, видящего скрытый его механизм — то, чего не видим мы, остальные люди. Отвлекся общими рассуждениями. Следующий период «Патетики» (открытой!) был связан с эпохой 1955—1962 годов. Подъем, реабилитация, воскрешение (оттаивание) многих явлений искусства и, вообще, духовной жизни (но — не всех!). Полет в космос. Любопытен космизм двух финалов моих ораторий (видно, это было в воздухе!). Начало раскрепощения, появление нового. Но, увы, появление буйного сорняка, который скоро забил все. Другое: серьезное, может быть, великое показалось опасным, путь к Богу возбудил тревогу (получилась рифма!), тревожное состояние, а пустой сорняк направился в конце концов служить Страшному Хозяину. Вот любопытная закономерность. Но, как бы то ни было, в те годы среди множества явлений вышли наверх и очень значительные по духу, как в области литературы, так и в искусствах. Но возможно ли вернуться назад и пойти новой дорогой? Вот вопрос, для искусства — также. И для меня. В сущности, я так мыслю. Может ли музыка «вернуться»? Действенны ли средства? Большой симфонический оркестр, как 156

выразительная сила, — себя исчерпал. Он пришел в балет, и это естественно. Крупные художественные темы, расширяемые путем пляса, не правда ли, в этом есть нечто нелепое. Однако разложение зашло очень далеко. Другое дело — что эта традиция уже очень стара, несомненно, переживает период упадка, почти полного (он начался уже давно, очевидно, в конце ХХ века). Но что противопоставить ей, этой традиции? Революция противопоставила песню. А дальше? Да и бедно это. А может быть, нет? Для одного человека — хватит! Жж* Мысль художника должна быть не то чтобы проста, она должна быть открыта, не зашифрована. Иной раз огромные усилия надобно применить для того, чтобы разгрызть орех, внутри которого ничего нет или гнилая паутина. Чем глубже мысль, тем естественнее стремление творца выразить ее яснее, доступнее для людей. И наоборот, чем проще, мельче мысль художника, тем естественнее желание украсить ее эстетическими завитушками, сделать ее привлекательнее тем самым, интереснее для рассмотрения. Жж* Продолжение и развитие богатейшей и разнообразнейшей традиции Русского романса. Такая тенденция кажется мне очень и очень перспективной. Утверждение, возобновление глубоких связей, глубокой преемственности с великой национальной культурой, не только музыкальной, но и поэтической, традицией высокого поэтического русского языка, традицией Пушкина, Тютчева, Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Твардовского, кажется мне насущно необходимой в наше время. Возвышенный, благородный образ мыслей. жж Берут старинную народную или культовую музыку, цитируют, играючи, гениальные мелодии классиков, мелодии, возникшие в момент вдохновения, за которые заплачено кровью сердца. Берут без стеснения, без всякого зазрения совести (даже музыку своих же товарищей по Союзу Композиторов), как правило, портят эти мелодии, приспосабливая для своей ничтожной в художественном отношении, а подчас и вредной в общем, нравственном смысле, проблемы. Самодовольное ремесленничество, равнодушное ко всему на свете, кроме себя. О критике натурализма и формализма По молодости лет мне казалось, что резкая критика натурализма или формальных тенденций в искусстве была неверным шагом, неверной позицией. Мне казалось, что искусство классическое, например, русская опера с нравственной высотой ее художественных помыслов — незыблема. И Новое искусство является как бы ее 157