Мужей много не бывает

Мы ушли из бара чуть позже одиннадцати. К тому времени я уже выпила больше, чем надо, но могу с гордостью сказать, что веселое и не тягостное окружающим опьянение занимает в списке моих талантов не самое последнее место. Ни он, ни я домой не собирались, и после того, как я позвонила Амели и попросила ее оставить Эдди на ночь, мы могли идти куда хотим. Естественно, я не сказала Стиви, что Амели согласилась оставить Эдди на всю ночь, — не хватало еще, чтобы он подумал, будто я чересчур доступна; я сказала, что о времени мы можем не беспокоиться, — это должно было значить, что я доступна в достаточной мере.

Стиви оставил гитару и звуковое оборудование в пабе и переоделся в футболку и джинсы, которые гораздо лучше вписывались в двадцать первый век, чем его сценический костюм. Мы поймали такси и болтали всю дорогу. Оказалось, что он не уличный музыкант, время от времени выступающий в пабах, а школьный учитель. А концерты — это его побочная работа.

— Ты разочарована или рада? — спросил он.

— Мне все равно. Я не испытываю предубеждения ни против того, ни против другого, — честно ответила я. А вот Белла была бы рада.

Мы зашли перекусить в «Вингт-Кватре» на Фулем-роуд. До этого я никогда там не была, но один раз поздно вечером проходила мимо и видела у входа целую очередь. В тот раз я пыталась поймать такси до дому после гонки в отделение экстренной медицинской помощи районов Челси и Вестминстер (маленькая деталь «Лего», попавшая Эдди в нос, — целая отдельная история). Я удивилась, как этот ресторан собирает такие толпы, — он вовсе не выглядит каким-то там особенным. Оказывается, что он бьет по посетителям сразу из двух стволов. Во-первых, он предлагает превосходную еду двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю и поэтому представляет собой желанную бухту для голодных завсегдатаев ночных клубов, и, во-вторых, здесь вместе со счетом тебе приносят небольшую чашку с шоколадным горошком «Смартиз». Кто против этого устоит? Точно не мы со Стиви.

Нас провели через небольшой шумный зал к столику в дальнем углу. Я бегло осмотрела интерьер (ретро, но очень мягкое, без излишеств) и посетителей (эклектика — от элегантных состоятельных женщин в тонких шерстяных шалях до непрошибаемо стильных, упакованных в «Дизель» клабберов). Общим для всех было неожиданно шумное настроение. Стиви заказал бургер и жареный картофель, я выбрала копченую семгу с омлетом на тосте, хотя сильно сомневалась, что смогу хоть что-нибудь впихнуть в себя в его присутствии. Я была на все сто словно девочка-подросток.

Мы разговаривали, сплетничали, вспоминали случаи из жизни, сравнивали мнение по поводу всего на свете, замолкая только затем, чтобы перевести дух. Затем я стала рассказывать об Эдди. О нем я могу говорить целую вечность, так что мне приходилось постоянно спрашивать: «Тебе не скучно?» Стиви каждый раз уверял меня, что ему не скучно.

Он рассказал о своей работе, друзьях и воскресном жарком у своей матери. Я начала слегка беспокоиться — я терпеть не могу мужчин с эдиповым комплексом и не верю в теорию о том, что, если мужчина внимателен к матери, он будет столь же трепетно относиться и к любимой женщине. В возрасте Стиви слишком близкие отношения с матерью могут указывать только на недостаточное знакомство с кнопками на панели управления стиральной машины. Так что я вздохнула с облегчением, когда он, вместо того чтобы восторженно отозваться о том, какое у его матери получается жаркое, признался, что готовит она плохо.

После университета Стиви послонялся некоторое время по Эдинбургу, затем решил сменить обстановку и три года провел путешествуя по всему свету. Я обожаю говорить с людьми, повидавшими мир. Мы взахлеб рассказывали друг другу о тех странах, где мы побывали, а также о тех, где мы только хотели бы побывать. Только путешественник может с интересом слушать, как кто-то рассказывает о закате, которого он сам никогда не наблюдал. Стиви был оживленным, остроумным, мягким и красивым до невозможности. А я вела себя так, будто Оскара никогда не случалось в моей жизни.

Было уже больше четырех утра, когда мы вывалились на улицу. Мы смеялись так, что я поминутно чуть не падала, — хотя я не помню, что такого забавного он говорил. Для меня это была замечательная ночь, и, насколько я могла понять, для него тоже. Как-то само собой получилось, что он обнял меня за талию, — и я не думаю, что только для того, чтобы не дать мне кувыркнуться через голову и приземлиться в канаву попой вверх.

— Что будем делать дальше? — спросил Стиви.

Я посмотрела вдоль Фулем-роуд и увидела вдалеке светящийся значок такси.

— У тебя есть девушка? — спросила я.