Мужчины, которых мы выбираем

Сочувствовать – сочувствовала, но на самом деле плохо представляла, что же происходит в душе у Светы. Юка росла девочкой жизнерадостной, уверенной в себе и не склонной зацикливаться на печальных переживаниях. К тому же все ее родные были живы-здоровы, так что единственным горем, пережитым Юкой, стала смерть хомячка, торжественно похороненного на даче под жасминовым кустом в обувной коробке вместо гробика. Гораздо лучше понимал Свету Винтик. И когда Светка внезапно замолкала на полуслове и замирала, глядя в пространство, а ее синие глаза наполнялись слезами, Юка терялась, а Винтик просто подходил и обнимал подругу, хотя она была на целую голову выше его. Но Светкин папа однажды увидел это, страшно рассердился, тут же увел Светку домой и категорически запретил ей дружить с Винтиком, а тем более обниматься. Тогда-то Юка и пересела к Светке, а Винтик, который так ничего и не понял, ушел на заднюю парту. Некоторое время он еще пытался общаться с подружками по-прежнему, но, видя, что ничего не выходит, отступился, только печально смотрел издали на свою Царевну. Больше никто не называл так Светку Царёву, только Винтик. Да и какая из нее Царевна?

Девочки подрастали: вот им уже двенадцать, вот уже и четырнадцать… Страна Юкландия оказалась забыта – пора была вступать в страну первой любви. Конечно, Юка и тут была впереди: бойкая, дерзкая, умная, общительная, она нравилась мальчишкам, которые не умели подступиться к диковатой Светке. Она шарахалась от мальчишек и никогда не поддерживала разговоры о любви и сексе – просто затыкала уши, а Юка посмеивалась над слишком целомудренной подругой. А потом все открылось.

Светлана пришла к Юке в воскресенье утром – Кавеличи только успели позавтракать и, как Светка ни отказывалась, усадили за стол и ее, но она только выпила кофе. Потом родители Юки разошлись по своим делам: мама углубилась в чтение трактата по психологии, а папа поехал на встречу с одним из клиентов. Девочки уединились в комнате Юки – той не терпелось рассказать Светке, как прошло ее свидание с Данькой Петровым из параллельного класса. Впервые в жизни Юка поцеловалась с мальчиком, она была преисполнена самых радужных чувств и изливала их на подругу, не замечая, какое у той выражение лица. Вдруг Светка закричала в голос. Закричала, зарыдала, забилась в истерике. Осознав, что случилось с подругой, Юка пришла в ужас.

– Не говори никому! – рыдала Светлана. – Поклянись, что никогда не расскажешь! А то я покончу с собой…

Юка просто не знала, как быть, но на ее счастье Светкину истерику услышала Зоя Афанасьевна. Она тут же взяла дело в свои руки: дала девочкам успокоительного, потом села рядом со Светой, обняла ее и стала потихоньку расспрашивать, очень осторожно – она умела разговорить подростка.

На самом деле все началось давно, просто Светка была маленькая и не понимала. Казалось бы, что такого, если папа любит свою красавицу-доченьку, обнимает ее и целует? Меняет дочке подгузники, высаживает ее на горшок, моет ее перед сном? В два года моет, в три, в пять. В восемь и в десять. И обнимает очень уж крепко, и целует обычно в губы. Светка так росла и ничего плохого в этом не видела. А потом мама умерла, и папа с дочкой так горевали, что еще больше сблизились. Дочку мучили страшные сны, и папа стал спать с ней вместе. Он утешал девочку, обнимал и целовал. И ласкал. А потом попросил, чтобы дочка его утешила. А дочка так его любила и жалела, что сделала все, что папа хотел. Продолжалось это четыре года, и постепенно Светка стала понимать, что именно они делают, но не знала, как прекратить.

Днем это был папа, как папа: хозяйственный, заботливый, любящий. Он сам убирался в квартире, сам готовил, покупал дочке наряды, игрушки и книги, помогал с уроками. Когда Светка укладывалась спать, отец приходил, садился на край постели, целовал в лоб и желал спокойной ночи, потом уходил к себе, и тогда Светка вздыхала с облегчением. А иногда не уходил. Или будил ее посреди ночи, ложась рядом.

Это случалось не каждую ночь: он мог продержаться и пару месяцев. Тогда Светка начинала думать, что все прошло, и оживала. И чем дольше тянулся период воздержания, тем больнее было возвращение папы к прежним привычкам. О том, чтобы рассказать кому-нибудь, Светка не могла и подумать! Отцовские наставления она за эти годы выучила наизусть: «Ничего страшного не происходит, просто папа очень сильно любит свою девочку. Это наша с тобой тайна, никто не должен ничего знать, люди не смогут понять правильно, а только осудят и обольют грязью. Папа этого допустить никак не может, потому что его девочка самая чистая и нежная, самая красивая и любимая. А люди станут говорить, что девочка плохая и грязная и сама во всем виновата. Потому что люди тупые и злые».