Вингри Фотершав очнулся от знойного пекла, которым наградило его Солнце. Насилу распахнув веки, он уставился в голубое небо. Кожей он чувствовал песок – он забился под мокрую одежду и уже успел натереть некоторые места до мозолей. Но мозоли никогда не пугали бывалого моряка. Он встал. Сначала на четвереньки, а затем уже и на ноги, которые сразу же предательски затряслись. Его водило из стороны в сторону – мышцы ещё помнили недавнюю качку. Оглядевшись, Вингри обнаружил себя на берегу живописного острова. В его центре возвышалась гора, укрытая лесом. Но он понимал, что это не южная земля, а потому пальм здесь не будет. В место них у кромки пляжа росли лиственницы. У самой кромки воды он обнаружил перевёрнутую лодку. Вся она была разбита в щепки. Но на первое время как укрытие от непогоды ещё могло сойти. Других моряков он не смог найти. Ни их следов на песке, ни других меток на местности. Сам собой напрашивался вывод, что выжил в бурю он только один. И в этот момент его сердце сдавила жгучая боль. Он вспомнил капитана и рулевого. Для него они были как семья. Он и сам хотел остаться, но не мог бросить в беде совсем ещё юных юнг. Так что теперь он остался один на диком острове. Внимательно присмотревшись к горе, он смог приметить своим зорким взглядом очертания некой постройки. Это вселяло надежду. Те безумные воды находились рядом с Ветенфаном – землёй мирной и обжитой. Так что он мог попасть на остров пограничной морской охраны. Если это так, то он выживет. Если же нет, то протянет столько, сколько сможет.
Оттащив остатки лодки к ближайшему дереву, Вингри соорудил себе шалаш. Помня, какие в данной местности яростные дожди, он сильно не беспокоился о воде. Соорудив достаточно большую ловушку, он оставил эти заботы на потом. Сейчас же надо было найти чего-то съестного. Подобрав камень поострее, он отправился вглубь леса, не забывая отмечать направление на каждом десятом стволе. Лес был самым обычным, таким же, как и на его родине в Империи. Лишь Бог знает, что надоумило его стать моряком, и вопреки воле отца он стал юнгой на речном судне, потом добрался до Восточного моря, где и взошёл на первый настоящий корабль. Теперь же он здесь. Но он отбросил все лишние мысли в сторону и принялся внимательно исследовать округу. Примерно через тридцать отметок он вышел на поляну. По её краю росло множество кустов красных ягод. А в самом центре возвышался камень. Нет, скорее некий обелиск, поскольку он был украшен витиеватой и таинственной резьбой. Больше на поляне ничего не было. К ней не выводила протоптанная тропа, и кусты никто не прорубал. Это место было уже очень давно заброшено. Осмотревшись и набрав больше ягод, он всё же заметил блеск в траве у обелиска. Подойдя к нему с известной долей опаски, Вингри обнаружил россыпь блестящих на солнце камней. Подобные им были популярны на севере, и он знал, как они назывались. Это был обсидиан. Он красив сам собой, но его можно было использовать и по прямому назначению – как нож или небольшой топорик. Осколков было столько, что за раз их всех не унести, а потому запомнив место, Вингри отправился домой, а домом стал ему шалаш. Там он оставил ягоды по подстилке из листьев, а сам принялся за обсидиан. К вечеру у него из имеющихся запасов камня вышло три ножа, огниво и один топорик, хрупкий, но кусты не были привередливы. К этому времени со стороны горы начали подходить грозовые тучи, поэтому он заготовил ещё больше ловушек для воды. Перекусив ягодами, которые оказались вполне сносными на вкус, отдававшими лёгкой кислинкой, он лёг спать. Ночь была ужасна, ветер так и дул, причём не со стороны моря, а из леса. С собой он приносил чудовищные завывания, от которых кровь стыла в жилах. Но дождь лил и заполнял ловушки, а большего Вингри и не требовалось.