Мутация разума.

– Нет, – Скотт снял куртку и туго повязал её на бёдрах, – Здесь что-то ещё… Мне одному жарко?

Не ощущая ничего подозрительного, Нэри потрогал металлические стены:

– Абсолютно обычные…

– Получается, что всё дело в воздухе, – произнёс Скотт, – Если системы вентиляции проходят через логово Джая, значит их давно заблокировали. Узкое пространство, закрытые двери, высокая температура снаружи… Хотя, даже при таких условиях, воздух должен был отяжелеть через несколько часов…

– Перестань, – Нэри многозначитально покосился на Милоша.

– Всё в порядке, – откликнулся красноволосый и, поравнявшись со Скоттом, осторожно произнёс, – Можешь нам не верить, но здесь действительно не душно, – курсант неопределённо качнул головой, продолжая осматривать герметичные стыки, – А вообще… – Милош пожал плечами, – Если хочешь, давай я успокою твою пирофобию…

Пули – не единственная гадкая вещь, которая может в тебя попасть. Имея самую прочную на свете кожу, Скотт, вопреки ожиданиям, никогда не чувствовал себя защищённым и, испытывая больше опасений, чем обычные люди, постоянно боролся с приступами внутренней слабости. Часы тренировок благотворно влияли только на физическую силу. Медицинские препараты помогали лишь привыкнуть к особому телу и, немного упрощая взаимодействие с ним, словно бы нарочно подчёркивали неуязвимость курсанта. Но это было снаружи. Увеличивая плотность в ответ на угрозу, кожный покров мгновенно становился неприступным барьером. Да, он заботился о парне, как покорный слуга, не подпуская к хозяину ни боль, ни страдания, но это было снаружи, а внутри… А внутри Скотт оставался таким же мальчишкой, каким был всегда – трусливым и неуверенным – и, не зная, откуда взять в себе стойкость, мечтал, чтобы похожая броня проросла ему и в душу.

– Не надо, – отозвался парень, грубее, чем расчитывал, – Я справлюсь.

– Хорошо, – Милош указал на куртку, – Но её лучше надеть. Она прикроет спину и создаст ощущение безопасности, а чувство тепла – это просто адреналин. Ты напуган, и тело готовится действовать.

– Зачем специально идти туда, где тебе страшно? – спросил Нэри, пока Скотт без энтузиазма облачался в экипировку.

– Чтобы перестать бояться, – буркнул парень.

– И это работает? То есть, когда ты постоянно сталкиваешься со своим страхом, то некий вмещающий его сосуд переполняется, взрывается, и страх пропадает? По-моему, все происходит немного не так…

– Не знаю, может быть, – Скотт вздохнул и, застегнув молнию, как-то обречённо посмотрел на напарников, – Это дурацкий страх, я в курсе… И он так меня напрягает. Причём, ладно бы я боялся собак, высоты или змей, но огонь… Он будто бы имеет надо мной власть… Подавляет меня. И я не понимаю почему…

– А ты что скажешь?

– Ничего, – ответил Милош, – Я думал над тем, откуда берётся страх, но ответа не нашёл. С одной стороны, что может быть проще? Определи момент, когда фобия появилась, осознай его, пересмотри и живи спокойно, но… Проблемы начинаются ещё на первом пункте. Возьмём ту же собаку, – коридор снова пошёл вверх, сглаживая перепад между разными уровнями, – Допустим, в детстве, или когда-нибудь, на тебя напал большой пёс. Расцарапал или укусил. Естественно, ты об этом помнишь, естественно у тебя остался неприятный осадок, но этот осадок включает в себя не только страх перед животным. Например, во время нападения была зимняя ночь. Значит, кроме собак, пострадавший начнёт бояться темноты, одиночества, холода, снега и громких звуков, но испытывать дискомфорт в окружении перечисленных вещей он будет неосознанно. Страх перед животным устранить не трудно. Друзья-собаководы, работа в приюте, группы реабилитации, главное – чтобы у человека было желание вылечиться. С сопутствующими факторами все намного сложнее. Они не так очевидны и не так логичны, и часто бывшая жертва не понимает, почему в определённых обстоятельствах на неё вдруг накатывает слабость… – красноволосый взглянул на напарников и, заметив по их лицам, что он опять отдаляется от темы, произнёс, – Ну, как-то так.

– Немного сумбурно… – признался Скотт, – И что? С этим ничего нельзя сделать?

– Нужно очень много времени.

Задумчиво посмотрев себе под ноги, Скотт немного помолчал.

– Знаете, – произнёс парень, – Мне всегда казалось, что человек должен сам справляться с собственными страхами. Лично. После этих слов, меня всегда принимаются убеждать в обратном, но те, кто так поступают, не правы. Я давно понял, что страхи многообразны. Некоторые из них поддаются огласке, другие – специально для этой огласки придумываются, но есть один тип, который озвучить невозможно. Такие страхи напоминают драконов. Невидимых драконов. Или паранойю, – стараясь развеять гнетущую мрачность, курсант усмехнулся, но как-то неумело, – И их должен побеждать рыцарь… Ведь только он знает, где прячутся драконы…

– А как найти этого рыцаря? – спросил Нэри.

– Хозяин страха и есть рыцарь, – заметил Скотт, интонацией выделяя очевидное, – Больше того, только он и может им быть.

Коридор изогнулся под углом и, отмерив последний участок пути, оборвался проёмом открытого люка.