Мустанг и Чика

Дома застал теплую компашку в составе чикоматери и злобной соседки снизу - Алевтины. Чудеса, да и только! Неужели позабыто, кто ментов на квартиру навёл, а потом вещи попытался скрасть? Кто не учится даже на своих ошибках достоин их повторения. Видимо, телевизор ей не нужен. На столе красовалось бухло, в том числе и мой «Салют», колбасные огрызки и остатки куриц. Всё, накупленное мной было успешно сожрано до жалких косточек. Обе гражданки уже были нализавшись до состояния алкогольного пофигизма. Маман о чем-то бормотала, глядя в пустоту. Алевтина периодически кивала либо её словам, либо своим мыслям.

Весь похолодев от нагрянувшей мысли, сунулся в холодильник. Так и есть, торт тоже йокнулся. Конечно, большая часть сохранилась, но не нести же его в таком виде на вечеринку. Твою ж качель… Ах, они ондатры жестокие! Отпустил поводья её круглый хахаль.

Прискакал в общагу к англичанке с одним только букетом буквально на последних секундах перед шестью часами. Дверь открыл полный мужчина в военной форме с погонами подполковника. Немного напряг его взгляд: неприятный, цепкий.

- Вы к кому, молодой человек, - последовал в общем то закономерный вопрос.

- Мне бы к Юлии Максимовне, - робко вякнул я.

- Юлечка, к тебе какой-то мальчик пришел! - крикнул военный, немного обернувшись назад.

В прихожую легко впорхнула тоненькая англичаночка и приветливо заулыбалась:

- Папуль, это и есть тот самый Павел. Заходи, не стесняйся.

- Не может быть! - прошептал мужчина, пропуская меня.

Лицо его не смогло удержать беспристрастное выражение. Чем его так шокировал мой вид, осталось загадкой. Он протянул руку, представившись:

- Максим Макарович, подполковник Исайкин. Заскочил к доче в гости и заодно захотелось посмотреть на спасителя. Рад приветствовать достойного члена нашего общества.

Как же я пожалел, что не напялил на себя любимый пионерский галстук. Членом ещё назвали. Сориться с отцом одной из красивейших девушек планеты из-за такого пустяка конечно же не стал.

- Павел Чекалин, - ответил ему, пожимая руку, - А у вас, почти как у Штирлица имечко.

Это я решил так подхохмить. Шутка удалась, недополковник весело подмигнул мне, хохотнув:

- А парень у тебя мозговитый. Ну, удивил ты меня. Я думал, тут у моей Юльки защитник объявился - ух! А оказалось такой… Ну, в общем салажонок. А я тут коньячка фирменного приготовил, выясняется, что зря. Ты извини, без обид. Я тебе очень сильно благодарен, что спас мою дочурку. Она у меня одна. Вот только не слушается меня, самовольничает, делает всё, что в голову взбредёт.

Юля на эти слова состроила уморительную рожицу и предложила:

- Мужчины, раздеваемся и проходим на кухню. Там и будем обсуждать мои недостатки.

Я неловко сунул ей букет и скинул курточку, оставшись в торжественном прикиде. Нужное впечатление удалось произвести.

- А парень у тебя, доча, солидный! - сразу же последовало замечание папашки.

- Он - мой ученик! - со значением пояснила Юлия, расставляя на столе приборы.

- А в каком классе ты учишься? - принялся допрашивать юлин папа.

- В седьмом…

- Теперь будешь прогуливать уроки английского? Юлька теперь тебе до конца жизни обязана пятерки ставить, - как-то криво пошутил папаша.

- I'll skip classes if she didn't ask to replace it, - ответил ему.

- Что, что ты сейчас сказал? - растерялся Максим Макарыч, под радостный смех дочери.

- Я сказал, что обязательно стану прогуливать, если только она не попросит ее подменить, - повторил я на русском.

- Так то, - сказала Юля и показала папе язык.

Коньячка мне все-таки налили, но только на донышко маленького фужера. Таракану утопиться. Зато тортов было вдосталь. Юля купила местный Абрикотин, а папа привез целое Птичье Молоко, предмет жутчайшего дефицита и потому вожделения у советских обывателей. Сыров-колбасок и салатиков-винегретиков было настругано на целую роту голодных призывников.

Предполковник всё домогался от меня подробного пересказа моего подвига во имя его дочери. Не нравилось, как он цеплялся к словам и выведывал происхождение моих приемов, хоть я и упирал на то, что всё получилось у меня случайно. В конце-концов, я так разозлился, что брякнул о том, что в следующий раз буду просто звать милицию. Мужчина сбавил обороты:

- Извини, Паша! Привык я как-то, что люди со мной по-особенному разговаривают. А ты какой-то другой, бесстрашный. Будто из другой страны приехал. Хотел бы я видеть побольше таких как ты в наших рядах. Подрастешь, буду рекомендовать.

Куда это, интересно бы знал, он меня вознамерился рекомендовать? Наелся я военной романтики по самое не балуйся. Успокоившись, мы перешли к разговору о преступниках. Максим Макарыч намеревался заставить местные внутренние органы ускорить расследование нападения на его дочь. Я с удовольствием слил ему всё, что знал о Панке и его подельниках. Милиция почти не чесалась в этом направлении и, похоже, и далее не собиралась чесаться.

- Всё, надоели вы со своими серьёзными разговорами! Идемте в зал слушать мои любимые пластинки, - шутливо раскапризничалась Юля.