Мустанг и Чика

Вопреки ожиданиям, болельного народа подтянулось немало. Порадовало присутствие наших болельщиков и непременных злобных котов, подбадривающих нас кричалками. В положенное время началось сражение. Тренер первыми выпустил лехину пятерку со мной вместе. Пришлось помучиться, нарабатывая связи с новыми партнерами. Под этим соусом, я стал преднамеренно ошибаться и вообще снизил активность. Внезапно разыгрался защитник Серёга Ливадин и заслуженно заработал очко. Итог первого периода: один - один. Подловили враги жекину пятерку на удалении и воспользовались этим. Тренер снова говорил что-то не по делу и посматривал на меня, как рецидивист на прокурора. Чего это он вдруг на меня взъелся? Пусть все играют, если хотят в дальнейшем побеждать.

После второго периода было уже три - два в нашу пользу. Жекины ребята расстарались, поняв, что от меня сегодня мало толку. В перерыве подошёл капитан, отвёл в сторону и тихо спросил:

- Что с тобой случилось?

- Не хочу светиться нормальной игрой перед Лешуковым. Пусть видит во мне серость, а то потом вообще не слезут, - также тихо ответил, - Можайские слабы. Постарайтесь обыграть их без моего участия.

Влез в раздевалку полупьяный Романыч и устроил мне выволочку:

- Ты чего, отдыхать сюда приехал? На хрена ты такой красивый нужен в моей команде.

- Проблем нет! Я свалю, вы только скажите, - искренне пообещал офигевшему мужику.

Он думал, наверное, что я перепугаюсь жутко и буду за ним на коленях бегать. На оставшиеся пятнадцать минут тренер зловредно переместил меня в третье звено и пообещал нажаловаться Шумилову.

Можайские фанаты бесновались, как ненормальные, но наши напряглись и победили, хоть и с небольшим разрывом - четыре: три. Я был доволен. Не запалился перед Лешим и подстраховал команду на случай поражения.

После игры возникло сразу несколько проблем. Принять душ нам не предложили и пришлось ехать домой потными и вонючими. Но это еще полбеды. Принимающая сторона наплевала на нашу безопасность. После игры собралась приличных размеров толпа фанатов, которая порешила отлупить приезжих хоккеистов. Наша малочисленная группка болельщиков храбро вступилась за нас. Пришлось и нам вылезти из своего сарая и влезть в махач. Подъехала милиция, вызванная Лешим и Сашей, и принялась деловито винтить всех подряд. Похватали в основном наших хоккеистов с фанатами, так как они никуда не убегали, как местные. Сгрузили всех нас в местное отделение. Туда же подъехали Саша и Славик и принялись собачиться с милицейскими начальниками. Тренера Романыча я почему-то среди них не заметил.

Всем спортсменам досталось неслабо. Я, как наиболее опытный боец, уберег свою морду от позорных отметин, хотя от подлого удара сзади по уху не подстраховался. Вовкина мордень так вообще была расписана, как пасхальное яичко. Не узорами, конечно. Продержали в ментовке около двух часов и освободили только после приезда местного спортивного чиновника.

Злым собаком, не прощаясь ни с кем, забрался в сашину машину. Жека с ребятами загрузились в свой автобус, тоже в дурном настроении. Там выписывал трели пропавший и успевший окончательно наклюкаться тренер. Команда уехала, а нам с Сашей пришлось долго ожидать Вовку и Славу. Я грешным делом подумал, что они решили тут остаться, или добираться до дома другим способом. Оказалось, что оба ходили за горючим. Притащили портвейн три семерки и кусок любительской колбасы. Леший объяснил алкоголь необходимостью снять нервное напряжение, а тощий пионер готов всегда и везде растлиться, только дай повод. Леший оказался в вопросе бухания нормальным парнем и не тыкал в нас с Медиком малолетством. Пока ехали по более-менее ровной Можайке, прикладывались по очереди к бутылочке и к куску колбасы. После вчерашнего заплыва меня быстро развело на хи-хи и всякий глупый треп. Не нашел ничего лучшего, как рассказывать комсомольскому активисту анекдоты про Брежнева. Ну и про Вовочку. А то тут некоторые слишком активно ржут и на себя не смотрят.

«Брежнев прощается на аэродроме с одним из африканских деятелей. Они долго обнимаются и целуются. Наконец, дипломат поднимается в самолет и улетает. Брежнев плачет. К нему подходит Суслов:

- Ну что вы, Леонид Ильич, перестаньте. Ведь как политик он ничего не значит.

- Он как политик ничего не значит, зато как целует!»

Озвучивал анекдот с характерными брежневскими интонациями. Оба зависли, а водитель Саша начал ржать первым. Потом до этих алкашей кое-что дошло. Леший похрюкал и начал выспрашивать, от кого я этот анекдот услышал. Ответил, что не помню, а если бы помнил, то забыл. Славка мне с серьезными глазами, показывая на Сашу, начал было внушать, что в малознакомой компании такое не стоит говорить. С глупой улыбкой сообщил ему, что мне по малолетству ничего не будет, и что когда стану генеральным секретарем, то не буду запрещать анекдоты про себя. Вовка осоловело покивав головой, подтвердил, что он тоже не будет. Шофер Саша весь изоржался, а Леший, обозвав нас придурками, потребовал продолжения анекдотов.