Муссон

Мебели почти не было: циновки из тростника и шерстяные ковры, чтобы сидеть. На кухне — чаны, кувшины с водой. Есть, конечно, придется пальцами, как принято у арабов. Свежая вода поступала из большой керамической цистерны для сбора дождевой воды.

Дориан посмотрел на отверстие в крыше кухни, куда уходил дым.

— Я могу легко вылезти отсюда, — похвастал он.

— Если ты это сделаешь, Куш побьет тебя своим посохом, — сказала Тахи, — так что даже и не думай. Помоги мне очистить этот свинарник.

Пока они подметали полы метлами из пальмовых листьев, а потом отскребали эти полы морскими раковинами, Тахи объясняла Дориану порядки зенана.

После развода Тахи, нянька детей принца, жила в зенане и отлично разбиралась в жизни этого закрытого сообщества. Все последующие дни она делилась в Дорианом своими знаниями.

Принцу Абд Мухаммаду аль-Малику шел четвертый десяток. Его старший брат, калиф, опасаясь своего преемника, не разрешал принцу жениться до двадцати лет. Поэтому старший сын принца был лишь чуть старше Дориана. Его звали Заян аль-Дин и, как и Дориан, он еще не достиг половой зрелости и жил с матерью в зенане.

— Запомни его имя, — наставляла Тахи. — Как старший сын принца, он очень важен.

Потом она перечислила остальных сыновей принца от разных жен и наложниц, но их было столько, что Дориан и не пытался запомнить. Девочек Тахи даже не упомянула — они никакого значения не имеют.

Шли недели; казалось, принц забыл о рыжеволосом мальчике-рабе. Дориан и Тахи ничего не знали о том, что происходит за стенами зенана. Каждый день под птичьим взглядом Куша рабыни приносили им их порцию риса, мяса и свежей рыбы и выносили мусор из кухни и бадьи из отхожего места. В остальном Тахи и Дориан были предоставлены самим себе.

В главном покое их дома забранные решеткой окна выходили в сад. Чтобы развеять скуку, Дориан и Тахи много времени проводили у них, рассматривая со своего наблюдательного пункта проходящих обитателей зенана.

Тахи удалось показать Дориану Заяна аль-Дина. Это был рослый толстый мальчишка, выше всех своих братьев и сестер. Фигура у него была нескладная, кожа желтоватая, рот капризный, губы вечно надуты. А вокруг глаз темные круги, как синяки.

— Заян любит сласти, — объяснила Тахи.

Под коленями и на сгибе локтей у мальчика синевато-серые пятна. И ходит он косолапо, расставив ноги, чтобы бедра не терлись друг о друга, раздражая кожу.

Когда бы Дориан его ни увидел, Заяна окружали с десяток братьев и сестер. Однажды утром он видел, как эта свора гнала по лужайкам маленького мальчика и прижала к наружной стене зенана. Мальчика подтащили к Заяну, который не утруждал себя погоней, но подошел вперевалку, когда все было кончено. Тахи тоже смотрела и сказала Дориану, что мальчик — сын одной из младших наложниц принца и поэтому законная добыча старшего сына первой жены.

Дориан, который по своим отношениям с Уильямом все знал о правах первенца, посочувствовал мальчику, глядя, как Заян крутит тому уши, заставляя опуститься на колени. Мальчик плакал от страха.

— В наказание за то, что ты сделал, будешт моей лошадью, — громко сказал Заян и заставил мальчика опуститься на четвереньки.

Потом он всей тяжестью плюхнулся на спину ребенку. У него в руке был хлыст, сделанный из пальмовой ветки, с которой сорвали листья.

— Скачи, лошадь! — приказал он и стегнул мальчика по заду. Ветка, гибкая и хлесткая, издала при ударе громкий звук, и мальчик вскрикнул от неожиданности и боли. Он на четвереньках двинулся вперед, а Заян подскакивал на его спине.

Остальные дети с насмешками и криками двинулись следом, подгоняя «лошадь»; некоторые побежали к ближайшим кустам за ветками. Один из них задрал одеяние мальчика и обнажил его коричневый зад в красных полосках. Они дважды прогнали малыша по всей лужайке.

Когда жертва наконец свалилась под тяжестью Заяна и лежала в жесткой траве, все лицо мальчика было залито слезами. Колени он стер до крови.

Заян небрежно пнул его и увел детей; немного погодя мальчик с трудом встал и хромая ушел.

— Ах, разбойник, — в ярости сказал Дориан. Он не мог вспомнить арабское слово и воспользовался английским. Тахи пожала плечами.

— Коран говорит, что сильные должны защищать слабых, — снова перешел Дориан на арабский.

Тахи посоветовала:

— Не говори этого Заяну аль-Дину. Ему это не понравится.

— Я бы сам на нем проехался, — сердито сказал Дориан, — и посмотрел бы, придется ли ему это по вкусу.

Тахи сделала жест, отвращающий зло.

— Даже не думай. Держись подальше от Заяна аль-Дина, — предупредила она. — Он очень мстителен. И уже ненавидит тебя за милость, оказанную принцем. Он может причинить нам много зла. Даже Куш боится его, потому что однажды Заян станет правителем.

* * *

В последующие дни Тахи продолжала объяснять Дориану иерархию гарема. По воле пророка принцу позволено иметь четырех жен. Однако он всегда может развестись и снова жениться, а ограничивать себя в числе наложниц вовсе не должен. Жены, с которыми он развелся, но которые родили ему детей, по-прежнему жили в зенане.