Муссон

Хэл попытался сесть повыше, но почувствовал сильную боль. Он поморщился и снова лег на подушки.

— Я с нетерпением жду отчета о ваших делах после нашего расставания.

— Все новости у меня хорошие. — Андерсон не был ни застенчив, ни молчалив. — Плавание к Цейлону прошло спокойно, мы потеряли лишь десяток пленных. Ван Грот, голландский губернатор Коломбо, принял нас очень учтиво и охотно вел с нами торговые переговоры. Кажется, наш расчет оказался верным: недавняя эпидемия оспы в бараках чрезвычайно сократила число рабов. К счастью, я узнал об этом заранее и смог договориться об очень хорошей цене.

— Сколько?

— Тридцать семь фунтов за голову.

Андерсон выглядел очень довольным собой.

— Поздравляю, капитан Андерсон. — Хэл пожал ему руку. — Это гораздо больше, чем мы ожидали.

— На этом хорошие новости не кончаются, — усмехнулся Андерсон. — Оспа и нападения аль-Ауфа на торговые корабли привели к тому, что Ван Грот не смог отправить двухлетний урожай корицы. Его склады переполнены.

Андерсон подмигнул.

— Вместо того чтобы взять за проданных рабов вексель голландских банкиров в Амстердаме, я загрузил свой корабль тюками корицы по местной цене. Не сомневаюсь, что, добравшись до Лондона, мы удвоим свои вложения.

— Я опять должен поблагодарить вас за благоразумие и сообразительность.

Новости заметно ободрили Хэла. После ранения Том еще не видел отца таким оживленным и полным энергии.

— Ветер благоприятствует плаванию к мысу Доброй Надежды. Отплывем, как только вы сможете снова вывести «Йомен» в море, капитан Андерсон. Когда это будет?

— У меня в команде несколько случаев цинги, но теперь мы в гавани, и я надеюсь на быстрое выздоровление матросов. Мне нужно только набрать пресной воды и погрузить кокосовые орехи. Через неделю я буду готов к отплытию.

Через четыре дня эскадра подняла якоря и цепочкой миновала проход в рифах. Выйдя в открытое море, подняли все паруса и направились на юг, чтобы, оставив позади Мозамбикский пролив, двигаться к южной оконечности Африканского материка.

Первые несколько недель сохранялись хорошая погода и попутный ветер. Свежий морской воздух и легкая качка «Серафима» благоприятно сказались на состоянии Хэла. Каждый день он много времени проводил, повторяя с Томом обряды ордена Святого Георгия и Священного Грааля, готовя сына к вступлению в круг рыцарей; Хэл был доволен успехами юноши. На второй неделе Том приказал подготовить на палубе, в наветренной стороне юта, койку; отца днем переносили на нее, и он снова чувствовал на лице солнце и ветер. Хотя теперь Том взял на себя все командование кораблем, он ежедневно проводил время с отцом. В эти дни Том чувствовал себя ближе к отцу, чем когда-либо раньше. Часто они говорили о Дориане и о том, как его найти и спасти. О Гае и его женитьбе на Каролине Битти они заговорили только раз. К удивлению Тома, отец говарил с ним как со взрослым.

— Ты понимаешь, Том, что ребенок может быть твой, а не Гая?

— Мне приходила в голову эта мысль.

Том, как мог, скрыл свое замешательство и говорил не менее откровенно, чем затронувший этот предмет отец.

— Боюсь, ты превратил своего брата-близнеца во врага. Опасайся Гая. Он не прощает обид, а его способность ненавидеть неистощима.

— Сомневаюсь, что мы встретимся. Он в Индии, а я… а я буду на другом краю океана.

— Судьба играет с нами в забавные игры, Том, и океан может быть не так широк, как тебе кажется.

Эскадра двигалась курсом зюйд, на сорок третьем градусе южной долготы повернула на запад, чтобы добраться до мыса Доброй Надежды. И вскоре моряки увидели прибой у южных утесов Африки.

В тот же день Хэл пригласил Тома в каюту на корме и показал записанный в судовой журнал приказ о его повышении.

— Этот приказ означает не только, что я тебе доверяю, но и что ты имеешь право на офицерскую долю приза, — сказал ему отец. — Она составляет не меньше тысячи фунтов.

— Спасибо, отец.

— Это все, что я могу для тебя сделать, остальное не в моей власти. Уильям мой первенец, а ты знаешь, что это означает. Все переходит к нему.

— Не беспокойся обо мне. Я проложу себе дорогу в мире.

— В этом я не сомневаюсь.

Хэл улыбнулся и стиснул руку сына.

Теперь он окреп гораздо больше, чем когда покидали Флор-де-ла-Мар. Том ощущал силу его пальцев, и солнце покрыло щеки отца новым загаром.

— Должно быть, потому что мы обогнули юг Африки и идем на север, мои мысли снова устремились к Хай-Уэлду. Не нужно ненавидеть старшего брата, Том.

— Я не питаю к нему ненависти, отец. Это Черный Билли меня ненавидит.

— Это презрительное прозвище выдает твое истинное отношение к нему, но когда меня не станет, он будет главой семьи и имеет право на твои уважение и верность.

— Ты сам научил меня, отец, что уважение и верность нужно заслужить. Их нельзя требовать.

Они встали на якорь вдали от небольшого голландского поселка на мысе Доброй Надежды. Набрали свежей пресной воды, закупили овощей и мяса, но никто не связался с голландскими чиновниками на берегу. Через неделю снова вышли в море и взяли курс на север. Как только эскадра вошла в Атлантический океан, ветер изменился, а с ним состояние Хэла.