Муссон Дервиш

Серо-коричневые черепичные крыши затейливых форм. Улицы едва достаточной ширины для проезда крохотных моторизованных повозок, которые в Японии считаются автомобилями. Узкие извилистые улицы, это не анахронизм, это чистая необходимость там, где люди сгрудились чуть не на головах у друг друга.

Вышли на следующее утро. Вскоре встал генератор. Плавающий в море пластиковый мусор забил систему охлаждения. Без электричества у нас не стало ни холодильника, ни автопилота, ни якорной лебёдки. Аккумуляторы мы берегли для GPS и подсветки компаса ночью. Без автопилота только двое из нас были способны управлять лодкой в свежий ветер: шкипер и я. Плавание превратилось в сон-рулёжку-сон. Через два дня после выхода из Шимоцу нержавеющий болт крепления гика сломался. Гик и погон грота начали отваливаться от мачты. Настроение на борту упало до похоронного уровня. Я закрепил гик куском старой верёвки.

Мы зашли в защищённый залив Симода и встали на якорь на глубине четырёх саженей, илистое дно. Шкипер был опытным яхтсменом, но он впервые использовал якорь, он даже никогда не слышал о соотношении глубины и длины якорного каната. В Японии яхты строят без носового якорного ролика и битенга, они никогда не стоят на якоре, всегда используют муринги или привязываются к чему то на суше. Единственный якорь на борту, крохотный имитатор данфорта, можно было использовать в качестве верпа но никак «для предотвращения нежелательного движения судна».

Такой подход очень удивляет, так как каботажные пароходы мастерски пользуются якорями.

Небольшие танкеры и сухогрузы, перевозящие товары вдоль побережья Японии, никогда не пользуются буксирами при швартовке и разворотах в ограниченном пространстве. Я видел сухогрузы разворачивавшиеся на акватории всего на несколько футов шире, чем длинна судна, без подруливающего устройства, без буксира и без внешней помощи. Судно, подходящее к причалу, бросает якорь и разворачивается используя тягу винта. Матросы подают на берег верёвки. Верёвками вытягивают швартовые канаты и судно подтягивают к стенке. Якорь используется для разворота судна и при отходе. Я видел как этот манёвр выполняла команда из трёх человек на пятисоттонном танкере. Капитан на мостике у штурвала, два пожилых матроса управляли лебёдками, один на носу, другой на корме. На выходные суда швартуются друг к другу бортами, кормой к причалу, в рядок, словно это такси, а не большие грузовые пароходы. С кормы спускаются трапы, команда выкатывает свои велосипеды и разъезжается по домам, к семьям. Посмотрев на это, я тоже стал использовать якорь при подходе к причалу, как это делают пароходы. Швартовка сразу стала выглядеть более культурной и достойной, я выходил на причал со швартовым, вместо того, чтобы думать, как остановить лодку не врезавшись в стенку.

На нашем пластиковом динги на Атуи не хватало одной пробки дренажного отверстия, вместо неё подошла пробка от шампанского. Двухсильный подвесной мотор не подавал признаков жизни. Пластиковые вёсла сломались пополам, как только мы отвязали их от креплений на палубе. Мы все смеялись, словно в комедийном шоу. За 22 года жизни Атуи использовалась только для переходов от марины к марине во внутреннем море. Это было её первое серьёзное плавание. Всё, что мы трогали руками, сразу ломалось. Но шкипер Тоши не унывал. У него был четырёхнедельный отдых от пекарни о он вёл лодку домой. До тех пор, пока корпус в порядке, мы продолжаем плавание.

На следующий день нас отбуксировали в рыбацкий порт и пришвартовали к понтону, примерно за шестьдесят долларов в день. Нашими соседями были четыре яхты Бенету, которые никогда, никуда не выходили. Хозяева использовали их как не очень комфортное, но романтичное жильё для семей богатых друзей во время уикенда. Они приехали в субботу, перевезли на борт кучу барахла и провели день за выпивкой сидя в кокпите. Дети рыбачили на носу. Ночью их донимали комары, а в воскресенье они помыли всю лодку и отправились домой.

В Симода мы провели четыре или пять дней, в ожидании, когда тайфун решит, в каком направлении ему ударить. Дважды в день Ёши прилипала ухом к радио, записывая метео прогноз а потом рисовала метеокарту северо-западного Пасифика на предварительно напечатанных бланках. Японцы хорошо разбираются в метеокартах. Они не только могут нарисовать их используя поток цифр из метеопрогноза, но и интерпретировать их. Средний западный яхтсмен, посмотрит на эту путаницу депрессий, изобар и фронтов и вероятно решит: - Вроде всё нормально — или — По моему немного запутано. Японец же объяснит, что происходит и что, скорее всего произойдёт завтра. Я был впечатлён.