Мушкетерка

Без Портии и Арьи поблизости Теа вела себя гораздо спокойнее. Она была самой младшей в этом трио — точнее, уже в квартете. Ей еще не исполнилось шестнадцати, и она была полна нервической энергии, которая вся уходила на то, чтобы вписаться в компанию, произвести впечатление.

Когда мы работали с портным, она была еще тише. Ее брови сошлись на переносице, когда она принялась обсуждать с ним покрой платья, чтобы оставить под юбками место для фехтовальных панталон, ничем не выдав себя, сделать рукава достаточно просторными, чтобы можно было размахивать шпагой, и нашить на них побольше оборок и кружев, скрывающих мускулистые руки. С лифом ничего поделать было нельзя — я едва не расплакалась, услышав о корсете, хотя Теа вполголоса утешала меня, что он не так уж плох и она поколдует над моим, так что я смогу в нем дышать и двигаться. Разумеется, при этом корсет потеряет весь свой смысл, но жаловаться я не собиралась. Из-за головокружений мне требовалось как можно больше воздуха. Позади зеркала, завешенного тафтой и кружевом, мадам де Тревиль сговаривалась с портным об оплате. Наряды для трех девушек на бальный сезон стоили дорого — для четырех же и вовсе запредельно. И хотя Мазарини выделял ей некоторое финансирование на накладные расходы, мадам де Тревиль явно стремилась сократить издержки.

Когда портной ушел и нас отпустили с миром, а Теа получила приказ отвести меня в мою новую комнату, она заняла место мадам де Тревиль у блочного механизма. Пока я поднималась, она вводила меня в курс дела, и правда об этом месте раскрывалась для меня, как лепестки цветка, распускающегося только ночью. Красивого, но весьма необычного. Именно такой, по всей видимости, должна была стать наша жизнь в качестве «Мушкетерок Луны».

Мадам де Тревиль обучала еще нескольких дочерей парижской аристократии, но они жили не с нами и ничего не знали о нашей миссии. Таким образом, хоть она и проводила с ними менее часа в неделю за уроками этикета и танцев, она обеспечивала нам приглашения на светские мероприятия от их родителей, занимавших высокое положение при дворе и объявивших себя ее покровителями. Мадам де Тревиль, в свою очередь, укрепляла собственную репутацию и тем самым расширяла наши возможности, что было важно, поскольку одна из наших фамилий не имела флера авторитета и престижа. А именно моя. Остальные девушки принадлежали к парижской знати. Их семьи были достаточно важны, чтобы обладать некоторой властью, но не настолько заметны, чтобы привлекать внимание к нашей работе.

— А тебе не кажется странным, — спросила я, — принимать ухаживания от кавалеров, на чье предложение ты никогда не ответишь согласием?

Теа вздрогнула. Я взвизгнула, потому что при этом мое сиденье резко поехало вниз, и я далеко не сразу сумела остановиться, вцепившись дрожащими пальцами в веревку.

— Ох, Таня, прости! — воскликнула она. — Я еще не успела привыкнуть к этой штуковине. — Сердце отчаянно билось в груди, пока я добиралась до верхней площадки. — Если честно, так далеко я пока не загадывала, — сказала Теа как ни в чем не бывало, словно секунду назад я не была близка к тому, чтобы разбиться насмерть. — Полагаю, что, как только мы достигнем возраста, в котором больше не сможем приносить прежней пользы, мы сможем выбрать кого-то из оставшихся ухажеров, если захотим, — или будем как-то иначе помогать мадам де Тревиль и Ордену…

Передо мной встало обеспокоенное лицо матери, которая снова принялась внушать мне, что я должна найти мужа, пока не стало слишком поздно. Когда Орден сочтет меня бесполезной — случись это завтра или спустя несколько десятилетий, — что со мной станет?

— Кроме того, — продолжила Теа, когда мы вышли в коридор, — мадам де Тревиль предпочитает, чтобы мы оставались недосягаемыми. По ее словам, она хочет, чтобы мужчины не только желали нас, но и боялись. Хотя на каждую из нас у нее свои планы: у каждой свои сильные и слабые стороны. Арья такая отстраненная, ее объекты готовы на все ради малейшего знака внимания. У нее отлично получается работать с болтунами — они просто не могут остановиться и в конце концов нечаянно выдают что-то важное. И она прекрасно умеет подслушивать: она может услышать, как на оживленном перекрестке упала на землю булавка. Она занимается у мадам де Тревиль с марта, и порой мне кажется, что я никогда ее не нагоню. Хотела бы я быть столь же полезной! — вздохнула Теа. — Или, к примеру, Портия — она любого очарует. Настоящий хамелеон! Но она привлекает к себе столько внимания, что обычно не получает заданий, для которых нужно тайно проникнуть куда-то, смешавшись с толпой. Пожалуй, все же она не хамелеон, потому что хамелеон как раз может спрятаться у всех на виду…

— А ты? — спросила я.

Теа моргнула, тряхнув головой.

— Я? Мне кажется, я глупая. Легкомысленная. Обычно я привлекаю тех, кому нравятся девушки намного моложе, ну, ты понимаешь… мужчин постарше, — шепотом пояснила она.

— Какой кошмар!