Мушкетерка

Здесь было менее людно, но на дорожках прогуливалось больше стражников, в чьих ножнах сверкали клинки. В тени деревьев было не разглядеть, носят ли они голубые плащи мушкетеров. Когда я была маленькой, папа укутывал меня в свой плащ — он ниспадал на пол, как придворное платье. Его подол был испачкан кровью после того случая, когда я споткнулась и выбила себе передний зуб — и сразу же вскочила на ноги, потому что так поступают настоящие мушкетеры. Так поступают и девочки, которые еще ничего не знают о головокружениях, о постоянной усталости, о зыбком и неустойчивом мире.

Сквозь пелену слез я наблюдала за кучкой гвардейцев, собравшихся вместе. Один из них громко расхохотался, а другой навалился на него.

Я отдернула голову, прежде чем они заметили, как я на них таращусь. Почти все они были пьяны. И в самом деле, не те мушкетеры, которыми гордился мой отец.

Еще через несколько минут движение экипажа замедлилось.

— Вы приехали, мадемуазель. — Кучер крякнул, опуская мой сундук на ступени крыльца. — Мне пора. Вас ведь кто-нибудь встретит? — Я кивнула. — Вот и замечательно. Я бы не хотел, чтобы вы остались здесь совсем одна.

Я резко развернулась на каблуках:

— Разве этот район небезопасен?

— О, мадемуазель, вам нечего бояться. Просто бродить по улицам Парижа ночью одной — не самое мудрое решение. Особенно для такой, как вы.

— Не понимаю, о чем вы.

— Разве?

Я повернулась лицом к своему новому дому. Академия благородных девиц. Небольшой особнячок по меркам Ле Маре, дорожки обрамлены изумрудной травой. Окна — с настоящими стеклами! — были расположены в шахматном порядке, по два на первом и втором этажах. Что ж, как и следовало ожидать: окна на уровне глаз застеклены и украшены шторами, тогда как окна второго этажа закрыты снаружи ставнями. Наверное, у мадам де Тревиль хватило средств застеклить только первый этаж, но зачем об этом знать всему Ле Маре?

С другой стороны, если верить тому, что моя мать узнала из местных сплетен, местная аристократия доверяла мадам де Тревиль будущее своих дочерей. Из папиных рассказов о том, что ему довелось пережить в Париже, и о его коротком знакомстве с маминым отцом я знала, что снобизм дворян уступает только их стремлению снискать расположение королевской семьи. Он говорил, что после Фронды те аристократы, что не отправились в изгнание сразу, все равно чувствовали себя на тонком льду. Они боялись потерять свои титулы, положение при дворе и отчаянно желали вернуться к прежней светской жизни, предавались гедонизму и старались отвлечь себя балами, ухаживаниями и матримониальными планами.

Становилось все темнее, воздух сделался влажным, как мокрый платок, но никто так и не появился. Экипаж давно уехал, растворившись в наступивших сумерках.

А что, если кучер привез меня не туда? Что, если он специально доставил меня по неверному адресу? Что, если он сговорился с убийцей и поднес ему меня на блюдечке?

Хотя лучше уж это, чем школа мадам де Тревиль. От убийцы я по крайней мере смогу защититься с помощью шпаги.

Сделав глубокий вдох, я поднялась на две ступеньки. Отрывисто постучала в дверь. Тишина. По привычке я протянула руку в сторону и вздрогнула от неожиданности, когда мои пальцы ухватились за перила из кованого железа.

Еще один глубокий вдох, еще одно тук-тук-тук.

— Прошу прощения! Есть кто дома?

Улица была пуста, но меня не покидало чувство, что чей-то взгляд сверлит мне затылок.

Наконец послышался отчетливый звук шагов, и дверь открылась. Сквозь проем наружу пролился теплый свет.

— Bonsoir! Добрый вечер! — Женщина, стоявшая за порогом, вытирала руки о юбку.

— Добрый вечер, мадам де Тревиль, — поздоровалась я, пытаясь сморгнуть пятна, которые пошли перед глазами от яркого света. Придерживаясь за перила, я начала опасный маневр реверанса.

Однако женщина, рассмеявшись, только отмахнулась от моей попытки и прижала руку к груди.

— Ну что вы! Господь всемогущий, нет, конечно! Меня зовут Жанна, я прихожу убираться в доме, по крайней мере на первом этаже. — Неверно истолковав выражение моего лица, она добавила: — Знаю-знаю, в таких больших особняках, как этот, обычно есть постоянная прислуга… Полагаю, вы наша новая ученица. Какая честь учиться у мадам! Ваши родители, должно быть, очень гордятся вами.

— Merci. Благодарю. Вы очень любезны.

— Моя дорогая, — сказала она, буквально источая сострадание, — не волнуйтесь. Мадам де Тревиль еще ни разу не ошиблась в своем выборе. Другие мадемуазель — самые совершенные юные создания, которых я только встречала. Их приглашают на каждый бал, каждый званый вечер — по крайней мере, на важные.

Я нервно сглотнула и выдавила улыбку.

— На самом деле, — добавила она, — девушки и мадам сейчас как раз на балу. Входите. Анри отнесет ваш сундук в комнату.

Я поколебалась.

— Входите же! Вы ведь не хотите простудиться, стоя на холоде? Представляю, каково это — заболеть аккурат к началу сезона! Мадемуазель, вам нехорошо? — заволновалась она, услышав мой хриплый смешок.

— Нет, я в полном порядке. — Мой голос дрогнул.

И вот я уже перешагиваю порог, и меня охватывает теплый свет.