Мурзик

– Ты не волнуйся, машину ведет бортовой компьютер, так что пей свое пиво и гляди мое видео! (Это я так обозвал по простому стереовизор!), а сам тем временем включил биопреобразователь, вмонтированный в кресло, чтобы к концу поездки он меня маленько преобразовал, и я бы похудел до нужной кондиции, чем окончательно убил бы Мурзилку! (Одежда на мне, конечно, тоже должна была преобразоваться до нужных габаритов).

– Так куда мы едем? – уже более спокойно спросила Мурзик, успев отхлебнуть пива и, видимо, смирившись со своей незавидной судьбой.

– Часа через полтора мы будем на месте, а пока давай немного поразвлечемся, – ответил я и, достав пульт управления ДВ (дальний видеопоиск), начал им играться.

На экране Мурзик с удивлением увидела наше зеркальное изображение, которое постепенно стало удаляться.

Камера (на самом деле никакой камеры не было, а была произвольная точка в пространстве, откуда транслировалось изображение), поднялась над шоссе, и мы увидели поток несущихся машин с нашей в центре. Потом я показал панораму Москвы с птичьего полета и повернул на юг.

Изображение стало двигаться в сторону Мосфильмовской улицы.

– Хочешь посмотреть, что сейчас делает Верка в Сухуми? – спросил я. (Хотя и так ясно, что она там кабанеет!)

– ?!

Я увеличил скорость движения изображения, и на экране понеслись друг за другом Московская, Тульская, Орловская, Курская, Белгородская, Харьковская, Донецкая, Ростовская и Екатиринодарская губернии, соответственно.

Показалось море.

Я начал вести изображение вдоль российского берега и турецких крепостей: Анапа, Новороссийск, Геленджик.

Перед Дивноморском я притормозил.

– Ой, смотри, наша турбаза! – Мурзик, очнувшись от шока (а может, протрезвев?), начала тыкать в экран пальцем. – Там сейчас должен быть Мультфильм!

– Давай поищем Мультфильма! – великодушно согласился я. Изображение ринулось вниз, и появился местный Шанхай.

Я не знал, где спит Мультик, в полдень он обычно еще спал, и мне пришлось обшаривать все домики подряд.

Замелькали пустые кровати, незнакомые люди, пустая посуда.

– Вот он! – воскликнула Мурзилка и точно, это был Мультфильм собственной персоной. Свернувшись калачиком, он спал между Зульфией и 3аремой.

– Спит, сволочь! – восхитился я.

– Эх! Вот бы, его разбудить?! – вопросительно посмотрев на меня предложила Мурзилка.

– Пожалуйста! Но, если он останется заикой, то отвечать будешь ты!

Мурзик имела на Мультика большой зуб (интересно, что было между ними?) и хладнокровно отдала приказ:

– Давай!

Я включил звуковой канал Геленджик – Москва и рявкнул. Ватт так на двести:

– Мультик! Сука! Вставай!

Мультик вскочил, как ошпаренный, а Зульфия с Заремой засунули головы под подушки, явив нам свои неприкрытые тылы.

– Мультфильм! Ты помнишь, что в Москве тебя ждет злой Димик?!

Мультфильм, видимо вспомнив, затряс головой и глупо заулыбался.

– Помни, собака и молись!

Мультик как был, в одних трусах выскочил на улицу, нервно озираясь. Не увидев, естественно, никого вокруг похожего на меня, он инстинктивно поглядел вверх.

Я тоже перевел изображение вверх, где появилась моя голограмма размером в пол неба. Голограмма скорчила ужасную рожу на манер Оззи Осборна и прогромыхала:

– Молись, сука!

Я вернул изображение на Мультика.

Тот уже был на коленях, скуксившись, прикрывая голову руками.

И вовремя, потому что я послал ему на голову большую теплую коровью лепешку (я ее позаимствовал в момент падения у одной из коров на близлежащем поле).

Мой Мурзик аж прослезился от восторга, а я тем временем опять двинул изображение в сторону Сухуми.

– Ой, зачем?! Я хочу посмотреть, что дальше будет!

– Ничего интересного, он пойдет мыться.

– Ну, Димик! (Ласково так! Ведь может, когда захочет?!)

– Никаких ну! Мне его рожа давно уже надоела, а тебе, видно, нет, соскучилась небось?!! – грозно отрезал я.

Мурзилка обиделась и надулась.

Я тем временем приблизил изображение к Абхазии.

– Мурзик, смотри А-Абхазия! – на абхазский манер сказал я.

На экране замелькали вывески и рекламы, написанные по-абхазски: «АКАФЕ», «АГАСТРОНОМ», «АУНИВЕРМАГ», «АБЪЕНЗИН» и т. д.

– А-Мурзик! – с чувством сказал я и ткнул ее пальцем в бок.

Та взревела, вернее взвизжала.

– А-Димик! – и сделав страшное лицо, набросилась на меня и начала царапаться и кусаться.

Я был на верху блаженства, ведь нет ничего приятнее минут, когда мой милый окабаневший Мурзик начинает со мной возиться.

Особенно ей нравилось деловито и сосредоточенно лупить меня кулачками по животу.