Мурка, ёлка и айфон

– Со снегирём, – сказал Миша.

– Какой шарик, мальчик! – раздражённо завопила девица в шапочке Санты. – Ты что, слепой, что ли? Не видишь, я блог снимаю! Давай, давай уходи отсюда! – погнала она Мишу.

И обернувшись, улыбнулась в камеру.

– А ты мне потом на заднем фоне ёлку нарисуешь? – вдруг спохватилась она, снова оборачиваясь к Оленьим Рожкам.

– Нарисуем! Всё, что хочешь, нарисуем, – хмыкнула та. – Готова? Тогда давай: раз, два, три!

– Мне бы шарик, – более настойчиво повторил Миша. – Со снегирём. Мне для сестрёнки надо!

– С каким снегирём, мальчик! Ты вообще о чём? Ты понимаешь, что мы ютуб-блог делаем? У меня прямая трансляция сейчас включится, мне полсотни подписчиков до тысячи не хватает! – окончательно разозлилась Шапочка Санты.

– Иди, иди отсюда, – попыталась выгнать его Девица-Оленьи-Рожки.

– Готова? – опять крикнула она той, что была в шапочке Санта Клауса. – Поехали!

Продавщица в шапочке Санты повернулась лицом в камеру и, закричав «Всем привет!», принялась лихо отплясывать, смешно крутя попой и размахивая руками.

– Давай, давай, – кричала она в камеру. – Повторяй за мной!

– А вы когда доснимаете? – попытался спросить Миша.

– Хоп, Хоп, жмите пальцы вверх! Веселей! Веселей! – не унималась продавщица.

– А может на складе есть такой шарик? – предположил Миша. – Я могу оттуда взять.

– Ставьте лайк! Подписывайтесь на канал! – вопила девица, вытанцовывая перед камерой.

Согнувшись пополам от хохота, Девица-Оленьи-Рожки чуть не выронила айфон и, приблизив экран к лицу, вдруг вылупила глаза и закричала:

– Есть, есть! Тебя сотня людей смотрит! Давай, давай, пляши, пляши! Ещё, ещё, надо нагнать ещё хайпа!

Шапочка Санты принялась ещё смешнее крутить руками и подпрыгивать, но Миша почему-то единственный не чувствовал веселья. Постояв ещё полминуты, он развернулся и ушел.

Открыв дверь, Миша устало забрёл в квартиру. Не включая свет, он опустился в коридор на пуфик.

– Что же делать, – чуть не плача подумал он. – Я не купил ни ёлку, ни торт, ни шарик для Дашки. Что же это за Новый Год? Где я теперь возьму ёлку? И какой сюрприз сделаю Дашке? Как я теперь устрою праздник? Все как с ума посходили, уткнулись в свои айфоны и забыли про Новый Год. Разве это праздник? Кнопки тыкать. А как же украсить квартиру, накрыть на стол, подписать открытки? Как же мама, и папа, и Дашка? Они ведь уже скоро придут, а в телефон можно и завтра поиграть. Что ж я Новый Год пропущу с этими играми? – обхватив голову руками, простонал Миша, как вдруг пушистый комок спрыгнул откуда-то сверху и потёрся о его ногу.

– Муррр, – толкнулась Мурка в его колено, будто подбадривая.

– Эх, Мурка, – вздохнул Миша. – Остались мы без праздника.

– Мррр? – вопросительно мявкнула Мурка, будто спрашивая, что теперь делать.

– А что? Что теперь делать? Мама с папой придут уже, может, через полчаса, а где я возьму ёлку?

– Мррр, – загадочно промяукала Мурка и, вильнув хвостом, умчалась куда-то в темноту.

Миша вздохнул, встал и уныло стянул с себя сапоги. Включив свет, он снял куртку и как раз отстёгивал подтяжки штанов, когда в коридор вдруг вбежала Мурка, гоняя лапами какой-то продолговатый предмет. Словно футболист, она прыгала вокруг, подталкивая его вправо и влево, резвясь, пробежала до двери в ванную и вернулась, и, словно играючи, подтолкнула его лапой прямо к Мишиной ноге и замерла.

– Мурррлык! – сказала она, глядя Мише в лицо своими большими круглыми глазами.

Миша нагнулся и подобрал с поля таинственную вещицу. Это оказался Дашкин фломастер, зелёный с блёстками, один из той коллекции, что мама купила ей в сентябре вместе с альбомом для рисования.

Для рисования?

У Миши появилась идея.

– Мурка, да ты гений, – закричал он и, схватив кошку на руки, заплясал по коридору, кружась и весело хохоча.

– Какая же ты умница, Мурка! – вопил Миша. – Мы с тобой возьмём Дашкин альбом, надерём из него побольше листочков и ёлку нарисуем! Слышишь, Мурка? На-ри-су-ем! И разукрасим хорошенько!

И ухватив покрепче обалдевшую от такой встряски почтенную Марию Антуанетту, отчаянно вырывающуюся из его рук, Миша помчался в комнату. Кинувшись к столу, он выдвинул Дашкин ящик (помеченный, конечно же, розовым сердечком) и принялся лихорадочно вытряхивать из него всё, что могло пригодиться ему в таком масштабном деле.

На ковёр полетели фломастеры, цветные карандаши, ластик, клей в тюбике, цветная бумага, скотч. Добавив для верности ножницы, линейку и транспортир, Миша потянул на себя толстенный альбом. Ему повезло: больше половины листов были ещё пусты. Вырвав не глядя толстую пачку, Миша аккуратно расположил их на полу, так, чтобы вошло по четыре листа в ряд, и, растянувшись рядом, начал творить.

Предвкушая распахнутые от изумления глаза маленькой сестры, он чему-то улыбался и напевал себе под нос песенку про ёлочку, которая родилась в лесу. Не менее радостная Мурка прыгала вокруг, гоняя лапами карандаши и устраивая засаду под кипами листов цветной бумаги.