Муравьиный лабиринт

– Гнилушки, что ли? – недоверчиво спросила Рина.

– Нет, муравьиные яйца! Разве они светятся? Где он их отрыл?

Рина торопливо вырвала обломок из рук у Долбушина.

– Кажется, я отморозила пальцы! Отвези меня в ШНыр, пожалуйста! – потребовала она.

Беспокойство о ее здоровье мгновенно перевесило в главе форта думы о деревяшке.

– Ты уверена, что… Может, в Москву? У меня там есть хороший врач и…

– Нет-нет, только в ШНыр! Но поскорее, очень прошу!

Долбушин шагнул к «Рено». Гавр встретил его угрожающим рычанием. Кожа на морде собралась складками. Гиела явно считала машину своей территорией.

– Он не собирается подвигаться! – сказал Долбушин, с тревогой глядя на оскаленные до десен клыки животного. В углублениях глазных зубов желтели капельки яда.

– А мы его уговорим! – мягко сказала Рина и, наклонившись, с разбегу протаранила Гавра лбом. Она уже привыкла к тому, что чем яснее донесешь гиеле свою позицию, тем лучше.

Гавр убрал морду и перетащился на заднее сиденье. Там он свернулся, тесно прижав к спине крылья, и поблескивал глазами, словно говорил: «Ну вот нормально объяснили, я и подвинулся! Так что, ехать будем или еще на морозе попрыгаем?»

И они поехали. По обледеневшей дороге, недавно расчищенной трактором, синий «Рено» медленно тащился к воротам ШНыра. Рина потеряла терпение.

– Ты можешь ехать быстрее? Это что, черепашьи бега?

– Хочешь сесть за руль? – предложил Долбушин.

Она отрицательно мотнула головой.

– Я не по этой части! А кто будет давать ценные указания?

Долбушин притормозил, объезжая бревно.

– Безобразие! Я не разрешала ему тут валяться, – ворчливо сказала Рина.

Глава форта усмехнулся. Если правда, что любят за недостатки, то его дочь можно было просто обожать.

– Ты все такая же! В детстве мы с тобой часто играли в шахматы! – вспомнил он.

– Что, правда, что ли? И я, конечно, выигрывала?

– У математика?

– Так это ж я!

Долбушин не стал оспаривать, что Рина – это Рина. Тем более что все же считал ее Аней.

– Ты ненавидела проигрывать. А я ненавидел поддаваться. И тогда ты нашла гениальный выход. После мата ты всегда делала еще один ход, сбивала моего короля и говорила: «Не шах! Не мат!»

– Не шах! Не мат! – повторила Рина. – Хороший девиз!

Они доехали до ворот. Долбушин долго разворачивался на узкой площадке, тыкаясь бампером в горы снега. В ШНыре угадывалась уже какая-то суета. Мелькали фонари. Ясно было, что захват водонапорной башни, исчезновение Рины и события в Копытово не прошли здесь незамеченными.

– Ты не скажешь, что я тебя привез? – спросил Долбушин.

– Нет, – буркнула Рина.

– А кто?

– Таксист.

Он кивнул. Грустно и без обиды, как Гавр, когда его протаранили лбом. У Рины зачесалась совесть, но она ограничилась тем, что почесала лоб и кашлянула в руку.

– А гиела? Забирать будешь? – с надеждой спросил глава форта.

– Люди Тилля спалили его сарай. Мне негде его спрятать. А в ШНыр ему нельзя.

– И что? Я буду прятать гиелу от Тилля?

Секунду назад Рина об этом не думала. А теперь внезапно поняла, что это выход. Единственный.

– Да! На несколько дней.

– Где? В Москве? Гиелу? Издеваешься?

Рина выскользнула из машины и, держа в руках деревяшку, смотрела на Гавра, спокойно дрыхнущего на заднем сиденье. В салоне пахло как в мусоропроводе.

Потом быстро наклонилась, неуклюже клюнула Долбушина в пованивающую гиелой щеку и захлопнула водительскую дверь. Синий «Рено» медленно отъехал, двигаясь чуть боком и пробуксовывая на льду. А через ворота ШНыра, которые не успели еще открыть, уже перелезал нетерпеливый Сашка с самым сердитым и одновременно с самым обеспокоенным лицом на свете.

Глава 10 Девушка на остановке

Ничего не изматывает человека больше качелей. Вот он сидит в тюрьме, ему плохо, его бьют, но он терпит, потому что знает, что должен. Но вот сменяется следователь, и новый на один день отпускает его в город. Человек видит солнце, ест мидий на набережной, купается в море и танцует с красивой девушкой. А ночью его опять забирают в тюрьму, и по дороге еще, в машине, представляя себе череду безрадостных дней, которые его ждут, он раскалывается и делает все, что он него требуют. Сам, безо всяких пыток.

Из дневника невернувшегося шныра

– Выходишь из последнего и сразу наверх! Поняла?

– Я всегда сажусь в первый!

– Правильно. Садишься в первый, а выходишь из последнего!

– Не ори на меня!

– Не могу не орать! Совсем, что ли, вдова? Поезда они – ту-ту! – в обе стороны ходят! Следи за губами: наверх из последнего, а уедешь потом… Из какого уедешь? Запутала ты меня!