Муравьиный лабиринт

Еще Алисе нравилось, что в Лабиринте, как в «Сапере» – ошибаться нельзя. Ошибешься – сразу отбросит на самое начало, и давай, умница, думай дальше! Участки для прохода очень узкие – местами громоздкий Меркурий протискивался боком. Сам виноват! Нечего было в молодости плечи такие раскачивать. Лучше взял бы и вырос! И прямая логика в прохождении отсутствовала. Курила в туалете через трубку для сливания воды из аквариума. Чтобы попасть вперед – часто надо было шагнуть куда-то совсем в сторону. Алиса это прекрасно понимала, как-то сердцем, не разумом. Хочешь вперед – иди назад! Понял? Не понял! Ну и гуляй! Посвистывая, она шагала вперед, небрежно отмахиваясь от колючих веток.

Кавалерия и Меркурий прошмыгивали за ней как робкие школьники, хотя и пытались сохранить какое-то осколочное величие. Под конец Алиса почти начала их презирать. Ничтожества какие-то! Угораздило ее засунуться в эту помойку! Да она только потому тут торчит, что мать проедает плешь куда больше, а отец вообще – предмет мебели. Куда она ему пальцем ткнет – туда он и бежит. Тютя! Взял бы тумбочку да и огрел ее по лбу! Не до смерти, а так… профилактически! Потом бы вышел из тюрьмы, а тут всюду бумажки висят: правила пользования женами и семейный кодекс Российской Федерации.

– Первая стадия: узнать о себе правду. Только когда ты ее узнал, можно двигаться дальше. До этого всегда находишься в плену иллюзий. Но когда узнаешь о себе правду, всегда вначале вспышка усталости, потом ненависти, – внезапно сказала Кавалерия. Негромко, но очень отчетливо. Алиса оглянулась.

Лицо у Кавалерии было рассеянное, на Алису она не смотрела, разглядывая ручки своего секатора. Тоже мне, шедевр дизайнерской мысли! Вообще непонятно кому это сказала. Может, Меркурию. Он-то небось не хочет знать о себе правду, скотина такая!

«Вот уроды! – подумала Алиса. – Конкретные! Добреньких из себя корчат! Чем больше человек притворяется, что он не урод, тем больший он урод! Устроили тут гетто, таскают камни с двушки и мнят себя спасителями человечества! Ну не уроды ли? Всем можно, себе нельзя! Ути-пути, философия! Да сдохнете вы со своим Лабиринтом! Тоже мне – развели тут рассаду, мух напустили, стрекоз всяких!»

Точно отзываясь на ее мысль, на изгиб локтя ей села большая стрекоза. Алиса хлопнула по ней ладонью. Она не была уверена, что попадет, стрекозы обычно быстрые, но почему-то попала. В насекомом что-то хрустнуло. Оно упало на землю. Алиса испуганно наклонилась. Ожидала, что стрекоза сейчас взлетит – они же довольно крепкие, фиг два убьешь, – но та не взлетала, только ползала. Переднее крыло было задрано куда-то к голове. Оно-то и мешало.

– А, доверчивая! Типа я хранительница Лабиринта и плохого не сделаю, – пробормотала Алиса. – Ну и дура, что поверила! Я тоже была доверчивая! А мне вот как!

Она подняла ногу и, пяткой наступив на стрекозу, повернулась на месте.

– Ты что? – спросила Кавалерия, пытаясь заглянуть ей через плечо.

– Ничего! Споткнулась! Ну, овцы, топаем! – с вызовом сказала Алиса и решительно шагнула вперед.

Про овец она, впрочем, сказала совсем тихо, можно сказать, про себя.

Глава 3 Корифеи и корефаны

Мой кошмарный сон. На станции с открытыми дверями стоит поезд. Стоит очень-очень долго. Я теряю терпение, вскакиваю, что-то кричу и выбегаю. Двери начинают закрываться, но в этот момент в них заскакивает еще какой-то человек. Его прихлопывает, но он отжимает двери и втискивается внутрь. Все это происходит у меня на глазах. Я бросаюсь к поезду, но поздно. Состав уезжает в тоннель.

Из дневника невернувшегося шныра

Тихий ресторанчик затерялся в переулках у «Кропоткинской». Вывеска неприметная, и человеку без воображения он покажется чем-то вроде закусочной, где вилки залеплены лапшой, а туалет грустно плачет близостью верхних соседей и для выразительности покрывается двухслойным грибком.