Мумия. Возвращение

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ САВАН МУМИИ

Глава 1 Храм Судьбы

На левом берегу длиннейшей голубой артерии мира – Нила, недалеко от древнего Луксора, на том месте, где когда-то располагались великие Фивы, теперь лежали руины некогда великолепного храма. Три понурых верблюда терпеливо ожидали своих хозяев, которые тем временем исследовали остатки галерей, колоннад и залов, воздвигнутых для прославления в веках Анубиса, бога мертвых, и Амон-Ра, бога живых и мертвых.

Строительство храма было завершено примерно в 1280 году до нашей эры, и наблюдение за тщательностью исполнения работ находилось под неусыпным надзором самого Имхотепа, Великого наместника фараона Сети Первого и верховного жреца бога Осириса. Обладая огромной властью и столь же обширными познаниями, как и его знаменитый тезка, который изобрел способ транспортировки и подъема на большую высоту огромных каменных глыб. Из них и были выстроены грандиозные пирамиды.

Однако впоследствии Имхотеп предал своего владыку фараона Сети Первого, за что был подвергнут самому страшному из известных в то время наказаний – хом-дай. Не только имя Имхотепа, но даже сама память о нем была навеки стерта из анналов истории Царств. В результате и сам храм – замечательное творение Имхотепа – был почти стерт с лица земли задолго до рождения Христа. И вот сейчас, летом 1933 года, оставалось только по жалким развалинам представлять себе величие этого сооружения. А это так же трудно, как по высушенной мумии воссоздать прежний облик всемогущего царя-воина.

Внутреннее пространство храма, едва освещаемое проникающими сквозь щели в потолке лучами солнца, открывало взору величественные колонны, статуи и просторные помещения, в которых, казалось, жила сама история. Все навевало здесь мысли о прошлом. Возможно, тут обитали и призраки... например, маленькая фигурка, тень от которой скользила по усыпанному обломками камней полу, внезапно исчезала в глубине какой-то трещины.

Глубоко внизу, в запутанном лабиринте, Ричард О’Коннелл вдруг насторожился, привлеченный звуком, раздавшимся где-то наверху и слева. Он бросил свое занятие и шагнул вперед с целью определить источник шума.

Сам О’Коннелл побыл египтологом. Газеты и журналы, поднявшие шумиху вокруг его имени, называли его исследователем, искателем приключений и солдатом удачи. Иногда даже ему приписывали звание полковника Французского Иностранного Легиона... Правда, это первое и последнее в своей жизни повышение в звании О’Коннелл получил, когда остался единственным нерядовым воином уничтоженного отряда наемников. Настоящий полковник благополучно спасся бегством.

С тех пор прошло уже почти десять лет, и именно тогда и начались захватывающие приключения, которые круто изменили судьбу бывшего легионера. Правда, и последнее время он не мог пожаловаться на чересчур уж бурную жизнь. Хотя он частенько посмеивался над романтическим ореолом, которым окружала его пресса, тем не менее оставался той же неугомонной натурой. Волевой подбородок, холодный стальной взгляд, бронзовый загар и копна непослушных каштановых волос, чуть тронутых сединой на висках – все в нем выдавало прирожденного бойца. Словом, время не было властно над ним, он и сейчас оставался тем же лихим солдатом удачи. В расстегнутой у ворота рубашке с закатанными рукавами, в легких бриджах, заправленных в сапоги, с револьвером на бедре, он мог бы дать сто очков вперед самому Дугласу Фэрбенксу.

В данный момент эти его геройские качества как раз могли пригодиться. В прохладных темных коридорах подземного лабиринта послышались чьи-то шаги. К этим звукам примешивались какие-то непонятные, странные шорохи, которые, кажется, могут самостоятельно зарождаться в подобных жутких местах.

О’Коннелл, украдкой перемещаясь вдоль шероховатой каменной стены туннеля, расстегнул кобуру и бесшумно вынул револьвер.

Звук шагов усиливался: кто-то определенно приближался к нему.

«Это была чудесная затея, – пронеслось в голове О’Коннелла, – исследовать проклятый храм, выстроенный нашим старым приятелем Имхотепом...»

Остановившись в том место, где от туннеля ответвлялись боковые проходы. О’Коннелл замер и принялся ждать. Все мускулы его тела напряглись, но вокруг внезапно наступила полная тишина.

Выждав еще несколько секунд, Рик резко завернул за угол, наставляя револьвер на того, кто мог там находиться: он был готов выстрелить в любой момент...

...и увидел всего лишь своего восьмилетнего сына Алекса, правда, перепуганного насмерть. 

– Ой! – воскликнул мальчик. Маленький ангелочек с копной белокурых волос – причем таких же непослушных, как и у его отца, – полушутливо-полусерьезно прижимал руки к груди: – У меня сердце чуть не замерло!

– А у меня замерло! – нахмурился отец. Он перевел дух, убрал оружие в кобуру и надежно застегнул ее. – Я же ясно сказал тебе: жди наверху, в храме.

Александр О’Коннелл, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и темно-синие шорты, ответил так, как и полагается мальчику его возраста:

– Но, папа...