Мультяшка

Интересно, чем этот человек провинился перед дедом, что его постигла участь стать супругом Мирославы. Или это честь для него? Он рад этому обстоятельству или нет? По непроницаемому взгляду было не понять, да и какое это имело значение?

Мирослава вскочила, она выкрикнула дедушке всё, что думала в этот момент, и убежала к себе в комнату, закрылась там, а потом в ванной, плача и раскидывая вещи в отчаянии. Разбившийся флакон духов наполнил помещение сладким запахом.

Когда Мира вышла, Целестина сидела на краешке кровати и перебирала сморщенными руками шёлковое покрывало. Она подняла сухой взгляд на Мирославу, нагнула голову вбок и произнесла.

- Максим хороший молодой человек, он не поступит с тобой дурно, да и дедушка никогда не позволит обидеть тебя, он всего лишь хочет дать тебе защиту, заботится о тебе.

- Защитить?!

- Мира... со временем ты поймёшь его, - вздохнула.

Мирослава сомневалась, что когда-нибудь поймёт своего деда. Но сумела уговорить себя, при помощи Целестины, что конца света не произошло. В конце концов, это просто формальность, юридический аспект для спокойствия деда.

Договор. Не более того. Никто, в том числе дедушка, не может заставить её жить со своим «мужем», да и разводы никто не отменял.

Главное - продержаться, пока не выпустят Данилу.

Глава 3. Максим

Ужин длился уже больше часа. Никаких особенно изысканных блюд в этом доме не подавали, или Максим не попадал на такие приёмы. Сильвестр любил повторять, что пища должна быть простой, сытной, и её должно быть много. Именно по такому принципу и был накрыт ужин на четыре персоны. На выбор горячее, мясное или рыбное, овощи, зерновые, лёгкие салаты и суп-пюре из тыквы, немного необычное блюдо для ужина.

Сначала за столом были двое. Максим и Сильвестр, который погрузился в пережёвывание и переваривание пищи, как в самое важное событие если не всей жизни, то дня. Максиму же кусок не лез в горло. Он сделал несколько глотков воды и, пытаясь скрыть отвращение, смотрел на кусок хорошо прожаренного мяса. Рыбу он не любил с детства. В любое другое время Максим с аппетитом съел бы этот стейк, тем более, после перелёта и алкоголя практически на пустой желудок, в любое другое, но не сейчас. Комок, стоявший поперёк горла, осложнял даже дыхание, не то что глотание.

Подошла Целестина, Сильвестр даже не поднял глаза, прислуга пододвинула стул и методично наполнила фарфоровую тарелку, наливая клюквенный морс в бокал.

- Мира? - наконец обратил внимание Сильвестр на третьего человека за огромным столом.

- Она подойдёт, - спокойно произнесла Целестина и отпила морс. - Потребовалось чуть больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок.

- Девочка, - Сильвестр кривовато и снисходительно улыбнулся, демонстрируя ряд ровных вставных зубов.

В это время глаза Целестины расширились, она вытянулась по струнке, добавив к колу в позвоночнике, с которым она ходила и сидела, железный прут, чем привлекла внимание Максима Аркадьевича. Он обернулся на дверь.

Его новоявленная невеста «привела себя в порядок» весьма экстравагантным способом. Такой наряд подошёл бы скорее для пикантной вечеринки для двоих, будь хотя бы один из них любителем подобного фетиша. Максим не был. Или для карнавального костюма какой-нибудь конфеты, розового зефира, нимфетки, если карнавал для взрослых.

Мира была в чём-то гипюровом, воздушном и сочно-розовом, с пышной, короткой юбкой, в коротких чулках, едва прикрывающих коленки, с рядами стразов, и в туфлях на высоком каблуке, смотрящимися нарочито нелепо с таким нарядом, как мамины туфли на трёхлетней девочке. Дополняли образ яркие губы, и умело подкрашенные глаза.

Мира обошла стол под молчаливыми взглядами присутствующих, прокрутившись вокруг своей оси перед дедом, и села рядом с ним, напротив Максима, выразительно хлопая глазами с накладными ресницами.

- Что ты хотела сказать своим внешним видом, дорогая? - прошелестела Целестина.

- Я хотела понравиться своему жениху, - пропела девушка и посмотрела в упор на Максима, облизнув вызывающе губы, скромно сложив руки на коленях.

- Не стоило затруднений, - ответил Максим. - Признаю, я польщён.

- Разве я не прелесть? - Мира почти легла на приборы, из низкого выреза показалась грудь, мелькнула светлая ареола.

- Несомненно, - подтвердил Максим, изучив, как следует, очертания рук - на сгибе локтя было скопление мелких родинок, - ключицы, тонкую шею, маленькие ушки, содержимое выреза... особенно содержимое.

Грудь не была большой, но упругой, аппетитной, округлой формы, и даже манящей. Бонус во всей этой ситуации - внешняя привлекательность будущей супруги.

На какой-то момент он забылся, организм ожидаемо среагировал на провокацию, из морока Макса выдернул кашель Целестины и невозмутимый взгляд Мирославы. Она, кажется, наслаждалась эффектом.

- Для чего этот маскарад? - наконец подал голос Сильвестр, смотря таким же невозмутимым взглядом на внучку.