Мультяшка

- Справки и подделать можно, - приподняла бровь. Что ж, в её словах была правда, всё можно подделать, любую справку можно купить, включая настолько незначительную.

- Ты девственница, Мультяшка, - Максим встал, подошёл к Мире, нагнулся к её лицу, смотря в широко раскрытые глаза, видя в зрачках своё отражение. - Ты даже целоваться не умеешь, - резко оторвался и развернулся вокруг своей оси. - Спасибо за ужин. Постельное бельё в тумбе напротив кровати.

И отправился к дивану, намереваясь лечь спать, если уснёт, конечно...

Глава 12. Мирослава

Мирослава ещё раз заглянула в зеркало. Кажется, выглядит она нормально. Сегодняшняя встреча не имела никакого значения, очередной фарс, игра, а рано утром, почти ночью, она сядет на самолёт и отправится снова в поместье дедушки. Свадьба назначена через три дня, больше тянуть не было смысла. Мира должна была вернуться ещё вчера, в идеале раньше, но по какой-то причине в неудобной квартире неприветливого будущего мужа ей было спокойней, чем в доме родного дедушки.

Они почти не разговаривали с Максимом, поначалу всё было неплохо, вряд ли их отношения можно было назвать дружескими, но это быстро закончилось. Мира даже перестала готовить, несмотря на кучу свободного времени и на то, что чесались руки, глядя на функциональную и удобную кухню.

Накануне вечером, когда Мира пробиралась, а именно так можно назвать перебежку из ванной комнаты в спальню, мимо дивана, на котором, в излюбленной позе, подложив ногу под колено, сидел Максим и читал книгу, он остановил Миру и попросил подойти. Она еле сдержалась от ехидного замечания, всё-таки подошла и встала рядом, старясь смотреть насмешливо и свысока.

- У меня к тебе будет просьба...

- Не может быть! - пропела, перебив и усмехнулась.

Посмотрела в лицо Максима, тот говорил серьёзно, а выглядел... никак он не выглядел. Мира почувствовала себя частью стены за своей спиной, не интерьером или декоративным украшением, как стеклянная ваза на стеклянном же стеллаже, а просто частью стены, выкрашенной в невзрачный мышиный цвет.

- Это серьёзно, - Максим показал рукой на диван, приглашая сесть рядом.

Мира испытала непреодолимое желание послать его подальше с его серьёзными просьбами. После тех слов она чувствовала себя неловко рядом с ним, избегала любого разговора или любого контакта, а взгляд, как на стену светло-серого цвета, пробивал насмешливую оборону Миры. Остановила её одна единственная мысль - до свадьбы оставалось каких-то три дня, буквально час назад она разговаривала с Вениамином Рудольфовичем, а до этого с дедушкой, и оба её заверили, что Данилу должны отпустить в день её бракосочетания, а чуть позже снять все обвинения. Ребят отпустят в тот же день с теми же условиями. Пожалуй, не стоило злить дедушку своим открытым противостоянием с Максимом, вновь в мыслях ставшим Аркадьевичем, а выслушать его просьбу и даже, если это не совсем глупая просьба - выполнить её.

- Мои родители хотят познакомиться с девушкой, на которой я женюсь.

- А я тут при чём? - мгновенно среагировала, не сообразив, что и кому она сказала.

- Видишь ли, - участливо посмотрел Максим Аркадьевич, Мира поджала губы. - Я женюсь на тебе, вероятно, это не самое знаменательное событие в твоей и моей жизни, но было бы неплохо запомнить, за кого именно ты выходишь замуж.

Он даже не смеялся, он будто рассказывал правила дорожного движения дошкольнице.

- Я помню, - со злостью перебила Максима. - Помню. Зачем нас знакомить? Это фарс и ложь, тебе это известно так же хорошо, как и мне.

- Верно, - кивнул в согласии. - Только вот, по соглашению сторон, я не могу распространяться о деталях нашей сделки, никому, даже родителям. Для них я женюсь на девушке, роман с которой скрывал пять лет. Ты же читала прессу.

Мирослава читала. Сначала Максим принёс газету, а потом новость распространилась по сети, обрастая пикантными подробностями личной жизни. Её бы давно оккупировали журналисты, гонящиеся за дешёвыми сенсациями, но это был один из немногих случаев, когда Мира была рада круглосуточному наблюдению охраны.

- Так романтично, сейчас расплачусь.

- Держи, - пробежался оценивающим взглядом от лица до кончиков пальцев на ногах, протягивая салфетку. - А то, правда, разревёшься, - даже попытался изобразить улыбку. Примерно так выглядит улыбка человека с параличом лица. Он словно силился выдавить из себя эту улыбку, заставлял себя, понуждал, но вся его сущность протестовала и отказывалась.

- Боюсь, мне будет сложно объяснить, почему я вас не познакомил, мне бы не хотелось начинать наше сотрудничество с нарушения обязательств.

- Такой обязательный, ужас!

- Ты права, ужас. Ужас, что мне придётся знакомить мать с тобой и врать ей в глаза. Вряд ли ты даже поймёшь, о чём я говорю.

- Вряд ли.

Руки сами собой сцепились в замок на груди, ноги сжались. Интуитивная поза обороны, закрытия, захотелось распустить волосы, высокий хвост открывал не только лицо, но и шею, заставляя чувствовать себя уязвимой.

- Прости, - Максим выглядел почти раскаявшимся в своих словах. Почти.

- Я привыкла.