Уж он-то знал, кто бывает в заброшенных домах. Бомжи и пьяницы, которым больше негде поговорить за жизнь и поваляться мордой вниз. Ну, еще подростки. У этих разные цели, от "просто потусоваться" до "чё-нить типа подзорвать". Наконец, самые приличные — пенсионеры, добывающие стройматериал для своих домиков кума Тыквы. Ни у кого из этой публики не могло быть металлоискателя за две тысячи "зеленых". А уж растоптать такую дорогую штуку — роскошь, доступная немногим. Если бы какой-нибудь бродяга дуриком стащил или нашел дорогой прибор, он тут же и продал бы его.
Опытному Зайцеву не приходилось сталкиваться с кладоискателями. Когда он служил участковым и сам обходил пустующие дома, их было немного. А потом, когда в магазинах появились приборчики вроде "Золотого сокола" и все кому не лень бросились искать клады, майор уже стал начальником "убойного" отдела и занимался серьезными бандитами. Такие, как Крысолов, не попали в его поле зрения.
Поразмыслив, Зайцев еще раз позвонил в агентство и попросил компьютерщика прочитать о "Золотом соколе" все, что он разыскал в Интернете.
— Полная комплектация, гарантия один год, — забубнил компьютерщик. — Новый профессиональный металлодетектор, сочетающий превосходную устойчивость к минерализации почвы, большую глубину обнаружений, повышенную чувствительность к мелким самородкам. Разработан специально для старателей и кладоискателей. Дает великолепные результаты на старых приисках, где минерализация земли и металлический мусор скрывали золотые самородки от операторов других детекторов. В комплект "Голден хоук" входит аккумулятор…
— Достаточно, — сказал Зайцев.
Глава XXII
КОРОЛИ И СВИТА
Дед любит говорить, что короля делает свита. Другими словами, король не потому такая шишка, что залез на трон. Власть ему дают не трон и корона, а люди, если они признают его первенство и согласны подчиняться. Монархи, которые помнили об этом и не обижали свою свиту, обычно правили долго и успешно. А забывчивых в нашей неласковой истории душили шелковым шарфом или били в висок серебряной табакеркой.
Это касается не только королей, но и всех, кто хочет быть первым. Кэтрин хотела. Поэтому боялась сказать своим, что начатая ею же война с Укропкой — блажь, глупость и зазнайство. Восьмой "Б" собирался от души погонять новенькую. Королева, которая вздумала бы ее защищать, лишилась бы трона. Тем более что Кэт и не была королевой класса. Даже Президентшей ее звали не всерьез.
Маша надеялась, что до утра Кэт разберется в их отношениях. Не надо ей ни клятв в дружбе, ни даже объяснений. Достаточно просто вместе пойти в школу. Потому что они учатся в одном классе. Потому что вчера вдвоем боялись ночных стуков в окно и доставали из петли дохлую кошку, а это сближает. Наконец, потому, что они договорились о перемирии до тех пор, пока Сергейчик не найдет похищенный ноутбук.
Словом, причин идти вместе было гораздо больше, чем причин идти порознь.
Но когда они вышли из подъезда, Кэтрин показала Маше направо, а сама пошла налево. Лицо у соперницы было такое кислое, что съеденный лимон его только подсластил бы. Машу подмывало сказать ей что-нибудь неприятное. Но если бы она первая начала ссору, то дурацкое поведение Кэтрин стало бы очень даже нормальным. И Маша молча пошла направо, мимо заброшенного дома.
У школы они встретились. Кэтрин остановилась и, пропуская Машу вперед, стала завязывать не развязанный шнурок на кроссовке.
Маша ждала атаки, но ее даже не дразнили Укропкой. Косились, шушукались, прятали глаза. Так ведут себе перед тем, как сделать гадость.
На литературе Маша получила пятерку, еще раз вставив фитиля зазнайкам-москвичам. На английском ей было нечем блеснуть. Несколько человек из класса разговаривали на языке свободно. Причем одни на американском английском, другие на английском английском, а здоровяк Ильюшин по прозвищу Бомбер — на австралийском английском. Маша только головой вертела — она не понимала и половины. А тут еще "англичанка" Нелли Егоровна, недовольная ответом Тани Бубновой, сказала:
— Подумай, может быть, переведешься в класс "В"?
— А какая разница? В классе "В" меньше спрашивают? — шепнула Маша Максиму.
— А ты не знала?! — удивился сосед. — Наш класс английский, "А" — математический, "В" — историко-литературный.
Пришла Машина очередь удивляться. Ну и Дед! Ну и хитрюга! Конечно же, он знал, куда записывает внучку. И цену ее пятерок, полученных в обычной школе, знал прекрасно. Сам сколько раз начинал говорить с ней по-английски и, если Маша не понимала, повторял еще раз, но не переводил. "Учись, Муха, по-английски весь мир говорит!"… Дед бросил ее в спецкласс, как в воду, когда учат плавать: барахтайся, выплывай… Не успела Маша привыкнуть к этой мысли, как услышала свою фамилию:
Алентьева, would you be so kind to tell us…
Укропольская "англичанка" выражалась попроще: "Ху из он дьюти?" да "Ху из эбсент?" Выудив из длиннющей фразы знакомые слова, Маша поняла, что ее просят рассказать о себе, и начала:
— Экскьюз ми фор май пуар инглиш…