Мука разбитого сердца

– С полки «Russland» берем всё. «Германию» тоже целиком. «Австро-Венгрию» – само собой… Что, места больше нет?

– Тяжело. Не спустимся.

– Эх, Булошникова бы сюда!

Князь снял черную куртку, сорвал с себя рубашку, соорудил из нее подобие мешка.

– «Франция» – пригодится… «Америка» – кому она нужна. – Соединенные Штаты посыпались с полки на пол. – «Япония» – эх, не поместится… «England» – ну, сколько влезет.

Вот уже и рубаха была набита бумагами по самый воротник. Британской империи досталось совсем мало места.

Чуть не плача, Козловский выдирал из папок отдельные страницы, запихивал Романову за пазуху.

– Что это, шифр? – бормотал он. – Ничего, криптографы разберутся. А это что за чертежи?

– Лавр, – наябедничал Алеша про итальянца, – он папки «Италия» берет!

– Италию – ляд с ней. Пускай. Его доля. Но надо проверить, что он еще себе понапихал. Эй, минуто!

Из рюкзака специалиста одна за другой были извлечены несколько папок.

– «Schweiz»? Ладно, ва бене. А «Сербию» отдай, ни к чему вам братья-славяне…

Чичо за Сербию биться не стал – у него с местом тоже было плохо.

Наконец, нагрузились, что называется, под завязку.

Штабс-ротмистр вынул плоскую флягу с горючей жидкостью, полил груду сваленной на пол бумаги. Бросил спичку – по документам побежало веселое голубое пламя.

Диверсанты побыстрей выскочили в тамбур, и Чичо задвинул стальную дверь.

После электрического освещения в глухом закуте было ничего не видно. Русские фонарей не включили, а лампочка на лбу у итальянца почти села, едва светилась в темноте.

– Газо анкора? – с тревогой спросил князь.

Светящееся пятно отрицательно помоталось из стороны в сторону. Очевидно, защитная система срабатывала только при несанкционированном проникновении, а на обратном пути не включалась.

Чичо подошел к внешней двери, пошарил по ней лучом. Лишь сейчас Алеша заметил, что на ней тоже маленькие кругляшки – кодовый замок. Специалиста это не смутило. Он стал набирать знакомое сочетание цифр: шестерка, тройка, шестерка, восьмерка, двойка и снова…

Итальянец еще не успел повернуть последнюю ручку, как дверь вдруг шикнула и поползла.

Невозмутимый Чичо издал удивленное восклицание.

– Давай, давай! – поторопил Козловский перегородку, которая, впрочем, и без того двигалась довольно быстро.

Что за чертовщина?!

С той стороны в темноте сияли два фонаря. Слабый лучик, сочащийся от головы специалиста выхватил из мрака две круглоглазые хари со слоновьими хоботами.

Люди! В противогазах!

– Леша, бей! – крикнул штабс-ротмистр. – Засада!

Трудно было понять, кто выстрелил первым.

Два ярких фонаря погасли сразу. Лампочка на лбу итальянца тоже, причем со стеклянным звоном.

Вспышки одна за другой раздирали тьму, по стали и камню чиркали рикошеты, но грохота выстрелов и визга пуль Алеша не слышал – сразу же заложило уши.

– Scheise! – орали из черноты. – Получи, гад! Mamicko!

А Романов в сражении не участвовал. Всё время, пока шла пальба, он, вжавшись в угол, пытался больной рукой взвести затвор своего «штейер-пипера». Когда, наконец, получилось, стрельба уже стихла.

– Алеша! Ты живой? – донесся глухой, как через подушку, голос.

Зажегся фонарь, пошарил вокруг, заставив Романова зажмуриться.

– Ты что скрючился? Ранен?

– Стыдно… – Алеша чуть не плакал. – Провозился, ни разу не выстрелил… Чертова рука.

– Пустое. – Луч переместился на тело, раскинувшееся на полу. – Э-э, говорун-то наш… Прямо в лампочку всадили. Царствие небесное… Кто это такие были? Охрана?

Он шагнул за дверь.

– Посвети-ка.

Двое в противогазах лежали в разных позах: один на спине, другой ничком. Штабс-ротмистр сдернул с них резиновые маски. Присвистнул.

По усам Алеша узнал майора Фекеша. По рыжему бобрику – его помощника, обер-лейтенанта Воячека. Рядом с последним валялась сумка, из которой рассыпались инструменты, в том числе и небольшая дрель…

– Поджидали нас австрияки, – заключил штабс-ротмистр. – Хорошо мы с тобой фонарей не включили, а то составили бы компанию бедолаге Чичо.

– Нет, Лавр. Они не ожидали нас тут встретить. Два человека для засады маловато. Ошалели не меньше нашего. И пистолетов наготове не держали. Опять же инструменты у него, видишь? Ничего не понимаю…

Козловский почесал подбородок.

– Да нет, всё понятно. Австрийцам надоело платить Зоммеру деньги. Пришли к тому же выводу, что и мы: лучше забрать всё и даром. Великие умы мыслят сходно. – Он развел руками. – Но беднягам не повезло. Они наткнулись на меня.

Он поднял голову, прислушался.

– Однако странно. Звукоизоляция, конечно, дело хорошее, но неужто на первом этаже не услышали этакой канонады? Идем-ка отсюда подобру-поздорову. Нам еще по веревке спускаться.

Однако лезть из окна не пришлось – штабс-ротмистр и его помощник вышли цивилизованно, через дверь.

Покойные майор и обер-лейтенант при всей невезучести, видно, были мастерами своего дела. Охранники, все шестеро, лежали мертвые: двое в доме, четверо в саду.

«Дом Эшеров какой-то», с содроганием подумал Алеша, оглянувшись на ворота разгромленной биржи.

Прощание победителя