Мука разбитого сердца

– Примите мои соболезнования, маэстро… Картина более или менее ясна. Прошу взглянуть вот сюда. – Он взял окоченевшего певца, подвел к автомобилю сзади. – Видите? Выхлопную трубу залепило комком грязи. Такое случается, хоть и очень редко. Вашим товарищам не повезло. Мы, конечно, сделаем вскрытие, но причина смерти очевидна. Синюшность кожных покровов характерна именно для отравления выхлопным газом. Я понимаю, вы в потрясении. Но нам нужна ваша помощь. Нужно установить личность покойных. Собственно, я уже знаю: вот этот брюнет – ваш метатель ножей, а человек с квадратной челюстью – фокусник. Их опознали служители «Гранд-отеля». Но им не знаком полный господин. Вы можете назвать нам его имя?

Взглянув на Булошникова, Алеша содрогнулся. Один глаз мертвеца был чуть-чуть приоткрыт, и казалось, будто он подсматривает за живыми из какого-то иного мира. То ли с насмешкой, то ли с угрозой…

– Маэстро! – тронул Романова за рукав комиссар. – Вы меня слышите?

Сзади Алешу толкнул штабс-ротмистр.

– …Не знаю, – с трудом выговорил Алеша. – Впервые вижу…

Когда полицейские разрешили им уйти, они какое-то время шли вдвоем вдоль берега молча. В унылой, темной от дождя дубраве, где их никто не мог увидеть или услышать, князь опустился на колени, прямо на мокрую землю, закрыл лицо руками и простонал:

– Провал… Позор! Бесчестье… А ребят как жалко…

При слове «бесчестье» Алешу словно плетью хлестнуло. Он посмотрел на часы. Без четверти восемь!

– Лавр Константинович, мне нужно отлучиться, по делу… – Он попятился от штабс-ротмистра, который уставился на своего товарища вытаращенными глазами. – Вернусь через час.

– А? По какому еще делу?

Вскочив, Козловский догнал Алешу, схватил за плечи.

– Это у вас потрясение. Успокойтесь!

Когда же Романов, вырвавшись, отбежал в сторону, князь закричал ему:

– Стойте, мальчишка! Я приказываю! Нужно взять себя в руки! Операция провалена. Мы срочно уезжаем.

– Да, да… – лепетал Алеша, отступая всё дальше. – Я… я ненадолго. Встретимся в гостинице.

Штабс-ротмистр гневно стиснул кулак.

– Ах вот вы о чем! Танцорка, да? Опомнитесь, Романов! Наши товарищи погибли, а вы к девчонке на свидание! Идите сюда! Живо!

– Не могу, – твердо сказал Алеша. – Увидимся через час. Или…

Он побежал к дороге.

– Да пропадите вы пропадом! Вы мне омерзительны! – неслось ему вслед. – Глаза б мои вас больше не видели!

– Не увидят, Лавр Константинович, будьте покойны, – шептал Алеша, озираясь.

Где это – «у старого платана»? Как он вообще выглядит, платан?

У старого платана

Но первый же встречный, на Алешино счастье (или, наоборот, несчастье) понимал по-французски и объяснил, где растет le vieux platane.[5] Очевидно, это была местная достопримечательность.

Дерево было видно издалека – огромное, с узловатым стволом в несколько обхватов. Оно росло на голом, продуваемом ветрами мыске. Неподалеку стояла коляска с поднятым верхом. Приблизившись, Романов разглядел под деревом две фигуры: синьора Лоди и маленького, чопорного Д'Арборио, казалось, не замечавшего, что распорядитель держит над ним клеенчатый зонт.

Поэт повернулся к молодому человеку, поправил на голове цилиндр и красноречивым жестом достал из кармана золотые часы. Была уже половина девятого.

– Прошу извинить, господа! – крикнул издали запыхавшийся Алеша. – Чрезвычайные обстоятельства задержали.

Обстоятельствами поэт не заинтересовался. Его больше занимало иное.

– Вы в самом деле желаете стреляться с пяти шагов? – с любопытством спросил он. – Так сказал секундант.

Алеша вызывающе вскинул подбородок.

– Вы сами сказали: на любых условиях.

Усмешка тронула синеватые губы уродца.

– Сомневаетесь в своей меткости? Понимаю. Но по европейскому дуэльному кодексу минимальное допустимое расстояние для поединка на пистолетах – десять шагов. Иначе суд классифицирует летальный исход как предумышленное убийство. Мне это ни к чему. Вам, я полагаю, тоже.

– Ну, значит, десять.

Романов был недоволен. Всю дорогу на ходу он тренировался: быстро вскидывал руку с воображаемым пистолетом, нажимал на спуск. Однако сразить противника наповал левой рукой с десяти шагов не так-то просто, особенно если стрелять не целясь. Можно и промазать.

– Начнем, что ли? – небрежно предложил он.

Мысли в этот момент у Алеши были такие: убьют – ладно, по крайней мере конец всем проблемам.

Это он, конечно, храбрился, сам себя подбадривал. Дистанция в десять шагов означала, что надежды почти нет. Застрелит его мерзкий карлик и потом еще будет Кларе хвастаться. А она поплачет-поплачет, да и утешится. В объятьях гнусного плешивца. Мало того – Алешина смерть станет маленьким романтическим эпизодом в биографии кумира публики. Ах, герой, ах, рыцарь чести! Великий Д'Арборио покарал святотатца, который дерзнул покуситься на любовь Барда!

Большое дело для заправского дуэлянта – застрелить неопытного противника, да еще с раненой правой рукой.

Достаточно было взглянуть на змеиную улыбочку, то и дело кривившую рот Д'Арборио, чтобы понять: этот не помилует.