Мудрость Хеопса

— О доблестные офицеры, я выражаю полное удовлетворение вашей отвагой, вашим талантом и рвением, вашим благородным воинским духом. Надеюсь, что вы, подобно своим предшественникам, останетесь символом победы для своей родины и фараона, правителя двух земель.

Солдаты вознесли хвалу родине и фараону Затем прозвучало объявление об окончании праздника. Гости стали расходиться, наследный принц тоже покинул школу.

Джедеф пребывал на небесах. Но не от своего успеха, нет! Когда он подошел к принцу Хафре и слушал его поздравление, взгляд молодого человека невольно скользнул в сторону. По правую руку от наследника престола он увидел ту самую девушку, любовь к которой пронзила его сердце. Ту самую красавицу-крестьянку, что изобразил его брат Нафа. О боги, то была дочь фараона, принцесса Мересанх! Девушка тоже смотрела на Джедефа и улыбалась. О владыка Ра! Солнце радости вдруг померкло в его глазах — радости от победы. Он не должен смотреть на принцессу, это может вызвать скандал. Выслушав короткую речь принца и узнав, что Хафра берет его в свою личную стражу, Джедеф приложил руку к сердцу и удалился под гром аплодисментов. Руку и сердцу приложить нужно было непременно — не в знак признательности принцу, а чтобы оно не выскочило из груди. В казарму он вернулся сам не свой…

Возможно ли, что прелестная крестьянка — на самом деле ее царское высочество принцесса Мересанх? Этого нельзя было даже представить, не то что поверить в происходящее!

С другой стороны, неужели могло существовать два лица такой чарующей красоты? И разве можно было забыть высокомерие, с каким говорила с ним та «крестьянка» на берегу Нила? Уже тогда у Джедефа появилась мысль, что девушка более образованна, нежели деревенская простушка. О, если бы можно было увидеть еще раз эти сияющие темные глаза, это очаровательное лицо, услышать ее голос!

«Что ж, совсем неплохо, что я буду теперь служить при дворце принца. Возможно, сестра Хафры навещает брата… Хотя нет, царица с дочерьми живет в другом дворце», — юноша не знал, что ему и думать.

— Как поразительно! — сказал он наконец вслух. — Джедеф, сын Бишару, влюбился в принцессу Мересанх! — И долго время не сводил с рисунка печального взгляда.

— Скажи, ты и правда принцесса? — спрашивал он у ее образа. — Лучше бы ты была простой крестьянкой, ибо потерянная крестьянка ближе моему сердцу, нежели обретенная принцесса.

19

Впервые Джедеф был готов покинуть дворец Бишару как самостоятельный человек. Провожать его к воротам вышла вся семья. На этот раз он оставлял после себя грусть, смешанную с восхищением и гордостью. Зайя припадала к его груди, гладила по лицу и заливалась слезами. Хени благословил его на прощание: сам жрец начинал приготовления к переезду из дома в храм. Нафа пожал брату руку и сказал:

— Скоро мое пророчество подтвердится, Джедеф! Вот увидишь.

Старый Бишару положил свою широкую ладонь на плечо молодого офицера и с довольным видом сказал:

— Я счастлив, Джедеф, что ты делаешь первые шаги по пути своего великого отца.

Джедеф не забыл положить цветок лотоса на могилу Гамурки, прежде чем оставить свой дом и отправиться во дворец принца Хафры. По счастливому стечению обстоятельств одним из его товарищей в помещении, где размещалась стража принца, оказался старый друг детства.

Приятель былых времен Сеннефер обрадовался приезду Джедефа и тепло его приветствовал.

— Ты всегда будешь преследовать меня? — смеясь, поддразнивал старый друг новоиспеченного офицера.

— До тех пор, пока ты на дороге к славе, — широко улыбаясь, подхватил шутку Джедеф.

— Слава вся твоя, Джедеф. Я как-то был победителем в гонке на колесницах, но ты превзошел всех во всем! Поздравляю тебя от всей души.

Джедеф поблагодарил друга. Вечером Сеннефер достал из своего шкафчика флягу мариутского вина и пару серебряных кубков и предложил:

— Знаешь, перед сном я привык выпивать немного этой влаги — очень полезный для организма ритуал. Что скажешь?

— Я иногда пью пиво.

Сеннефер расхохотался.

— Вино — отрада любого воина. — Выпив, старый друг признался: — О брат Джедеф, ты начинаешь поистине непростую жизнь!

Юноша улыбнулся:

— Я уже привык к солдатской жизни.

— Она всем нам не в диковинку, но его царское высочество — совершенно особый случай, — тихо сказал Сеннефер.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Джедеф.

— Прими мой совет, брат. Ты должен понимать истинное положение дел, и предупреждаю тебя, держи этот совет втайне. Служение принцу Хафре — дело трудное.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Его высочество необычайно жесток, сердце его из железа, — ответил Сеннефер. — Любая ошибка для него — злостное оскорбление. Он мнителен, ему постоянно мерещится, что кто-то готовит на него покушение. Он жаждет власти, ждет, когда отец освободит ему трон. Но боги, боги, не допустите этого! Египет получит в этом случае жестокого правителя, который не станет лечить рану мазями, как иногда поступает его отец Хуфу. Хафра не колеблясь отрубит конечность…

— Решительному монарху, возможно, необходима частичка жестокости, — предположил Джедеф.