Мудрецы Талмуда

По словам Талмуда, потрясение, сломившее Элишу и вытолкнувшее его за пределы еврейского мира, также было двойным — внутренним и внешним. Он пережил глубокий кризис веры. Не следует забывать, что Элиша бен Абуя был одним из четырех прославленных мудрецов, проникших в святая святых Торы, в ее замкнутый Сад, Пардес [3]. Мистические откровения этих мудрецов, их штудии Тайного учения обогатили еврейскую традицию и стали ее неотъемлемой частью. Однако лишь самый старший и самый великий из них, рабби Акива (как видно, он вел за собой остальных), сумел войти с миром и с миром выйти. Один из мудрецов погиб, другой лишился разума, а третий — Элиша бен Абуя — потерпел духовное крушение. Занятая им позиция отражала мировоззрение гностиков. Оно распространилось в эллинистически-римском мире, в том числе среди ассимилированных евреев, усвоивших греческую культуру. Особенно глубокие корни учение гностиков пустило на востоке, где испокон веков процветали мистические культы. Мир, по мнению гностиков, был отдан на произвол двух властей. Одна из них — власть добра — была далека и бессильна. Другая — плоть от плоти этого мира — по существу, правила им. Она была властью зла [4].

Тяжелый внутренний кризис, переживаемый Элишей, был осложнен трагическими событиями эпохи. Разрушение Храма и поражение восстания Бар Кохбы, ликвидация остатков политической независимости Израиля, крушение национальных чаяний еврейского народа, беспрерывные гонения и изощренные дискриминационные меры, жестокие казни и преследования мудрецов, неоднократные запреты на изучение Торы и соблюдение заповедей — такова была действительность тех дней. Рассказывают, что к решению оставить еврейство Элишу, помимо прочего, подтолкнула свинья [5]. Он увидел ее на улице. Свинья тащила язык глашатая дома учения, зверски убитого римлянами. Вырванный язык метургемана, громко повторявший за учеными слова Торы… Зрелища, подобные этому, могли сломить и более крепкого человека. Но в душе Элишы бен Абуи и без того созрел глубокий кризис веры. Бессмысленная жестокость и очевидная несправедливость происходящего еще больше усугубили его. Элиша видел, что в мире, торжествует зло. Кому или чему он мог приписать его господство? Зло как бы утверждало: если силы добра и существуют, они слишком возвышенны, слишком далеки от мира, чтобы всерьез влиять на него. Эти силы не вмешиваются в происходящее. Снедаемый сомнениями, обуреваемый разрывавшими его противоречиями, Элиша бен Абуя в конце концов решился. Он сделал шаг к тому, что, на его взгляд, обладало единственной реальной властью в мире — шаг ко злу.