Мудрецы и таз

               С каждой минутой Трофим все меньше чувствовал себя человеком, в нем пробуждались полузабытые инстинкты и знания. Стало понятно, что он соврал доктору Кутько, когда сказал, что его действия связаны с коммерцией. Он был исследователем, ученым, коммерцией его занятие нельзя было назвать, даже для привлечения помощника. Его задача была скромнее — склонить к взаимовыгодному сотрудничеству. В конце концов, земляне тоже обладают разумом, пусть пока и примитивным, следовательно, способны отличать естественное развитие событий от аномального и получить от неизбежного развития событий удовольствие. Собственно, сама по себе раздача оздоровительных пилюль прекращает действие на Земле естественных законов эволюции. Отныне на этой планете наступает эра аномальных поступков. Что очень полезно для проведения фундаментальных исследований над разумной материей. В условиях полевых наблюдений нетрудно будет выявить даже незначительные искажения психического развития аборигенов. А если, к тому же, удастся обнаружить очевидные изменения в нейронных сетях мозга, его имя будет записано в историю науки. Ради этого стоило поработать.

               Трофим попробовал придумать подходящие вопросы, с помощью которых можно было бы лучше понять принцип нового поведения доктора Кутько, но не успел. Прибыл наряд полиции. На его счастье, это оказался его знакомый сержант Волов с помощником. Случайность, но удачная. Трофим радостно улыбнулся, а вот сержанту явно не понравилось, что они опять встретились.

               — Опять вы? — немного растерянно спросил сержант, он еще не забыл их последнюю встречу.

               — Здравствуйте, сержант. Рад вас видеть.

               — Какой вы неугомонный. Опять нарушаете? Еще не надоело? Нашли бы себе хорошее дело. И люди сказали бы вам спасибо, а не вызывали полицию.

               — Я нашел.

               — Не верю.

               — Могу доказать. У меня есть пилюли, которые лечат любые болезни. Вот у вас, сержант, болит рука после того, как вы неудачно ударили меня. Примите таблетку и боль пройдет.

               — Правда, что ли?

               — Да, — сказал Трофим и протянул таблетку сержанту.

               Тот проглотил. И ему сразу стало лучше.

               — Ух ты! — вырвалось у него. — Мне действительно полегчало.

               — Я не понял, какие у вас претензии к гражданину? — спросил Валов у доктора Кутько.

               — Незаконная коммерция, налогов не платит. Деньги не доходят до казны. Непорядок!

               — Деньги? — удивился сержант. — Какие деньги? Вы берете деньги за свои таблетки.

               — Нет.

               — Бесплатно, что ли, раздаете?

               — Точно. Выполняю просьбы больных людей.

               — Нет денег — нет дела, — признал сержант Волов.

               Трофим ухмыльнулся.

               — Может, его в психушку отправить? — спросил доктор Кутько.

               — Нет, — ответил сержант. — У меня там двоюродный брат работает. Он и без таких пациентов нервный. Зачем создавать ему лишние проблемы? Этого Трофима надо в Академию наук отдать. Пусть его там, как положено, специалисты исследуют на предмет вредоносности.

               — Но мы же не можем позволить ему безнаказанно подвергать опасности здоровье людей!

               Народ в очереди пригорюнился, но сержант Волов быстро нашел решение.

               — Знаком я с одним человеком, который занимается вот такими горе-лекарями.

               — Давно пора привлечь к расследованию отдел по борьбе с экономическими преступлениями.

               — Нет, он по научной части.

               — Исследовать его будут?

               — Не знаю. Не мое это дело.

               Так Трофим еще раз встретился с Павлом Павловичем.

Инструкция

                Вот и наступил момент, когда Даров стал ненавидеть свою работу. Пожалуй, это было слишком сильно сказано. Работа — это одно, а халтура про пришельцев — совсем другое. Понятно, что работу нужно делать все равно — нравится, не нравится. Не детский сад. Ответственность и прочие добродетели, которые Дарову вбил в голову его дедушка. Рассуждения про долг и мораль он поизносил низким мягким голосом, чтобы лучше доходило до сознания мальчика. И при этом с сомнением покачивал головой, словно опасался, что поучения эти окажутся бесполезными или, хуже того, помешают  в дальнейшей жизни. Как бы там ни было, но работу свою Даров привык выполнять хорошо без принуждения, поскольку не умел что-то делать в полсилы.

               И вот докатился, он сидел за своим рабочим столом, тупо уставившись в стену. Это было очень непривычно. Но ничего путного в голову не приходило. Даров не любил попадать в такие неприятные интеллектуальные тупики и поступил, как привык. Если что-то не получается, следует заняться другой задачей. Он не знал, как поймать ипа, но можно было порассуждать о том, что с ним делать дальше. Составить инструкцию для дальнейших переговоров.

               Легко было предсказать сразу несколько возможных сценариев. Начиная от самого неприятного — прямого и жестокого конфликта, — до наиболее благоприятного. Когда две, конечно, чуждые цивилизации, предпримут шаги к установлению взаимовыгодных отношений. Как и полагается разумным существам.