Мудрец

Они нашли еще две колесницы, женщины расселись на них по трое. Затем все отправились по дороге вдоль реки. Друзья повернулись, чтобы помахать на прощание сельчанам, которые пели прощальную песню и тоже махали руками, но ни Вира, ни остальные женщины ни разу не обернулись.

* * *

Они избегали ваньярских станов, держась поближе к горам, и обнаружили другие горные племена, подвергшиеся нападению захватчиков. Они сражались и уничтожили несколько дружин ваньяров, и мечам их помогала шаманская магия Йокота, а Вира и ее женщины следили за тем, чтобы никто не смог выжить и прибежать с новостями в главный стан. В каждой деревне к ним присоединялись еще по несколько земледельцев или пастухов, чтобы научиться боевому искусству и отомстить за смерти любимых, и хоть рассказы об их победах не доходили до главного стана ваньяров, они бежали по холмам, и поэтому даже в тех деревнях, что не подверглись нападению, находились юноши и девушки, которые просились пойти вместе с ними. Они продвигались медленно, потому что каждый день им приходилось останавливаться и упражняться в боевых искусствах, но все же неуклонно шли на юг, и с появлением первых признаков лета они подошли к большой реке, как и говорил Миротворец. Они обменяли у прибрежных жителей топоры на маленькие лодки и узнали, как этими лодками пользоваться.

Они поплыли на юг по течению. То тут, то там речные разбойники нападали на них, но под разбойничьими лодками появлялись водовороты, и большинство отказывалось от своей затеи. Некоторым разбойникам удавалось выровнять раскачивавшиеся суда и плыть дальше с удвоенной решимостью; но они разворачивались и в ужасе бежали, когда из воды появлялись чудовищные твари с длинными, извивающимися руками. Разбойники, конечно, могли проплыть их насквозь, но они-то этого не ведали.

Появлялись мирные деревенские жители и просили взять их с собой, ибо рассказы о герое и его друзьях, сражающихся с ваньярами и всемирным Злом, опережали путешественников. Когда они доплыли до слияния рек, у них был уже целый флот.

Люди, построившие в месте слияние рек город, выслали свой собственный флот, чтобы потребовать дань с тех, кто хотел проплыть. Китишейн объяснила важность их дела; Кьюлаэра стоял рядом и, улыбаясь, точил нож, а другие лодки постепенно окружали корабли сборщиков подати, потрясая топорами и косами. Сборщики податей решили, что дело слишком важное, чтобы вмешиваться, и отпустили путешественников с миром. Йокот предложил им обменять что-нибудь на еду, и сборщик начал торговаться. Они поплыли по реке, текущей на восток, на лодках, доверху нагруженных пропитанием, и с дюжиной бойцов из города.

Они переплыли море, вышли на сушу и дальше пошли пешком. За ними шествовало войско, каждый воин был нагружен провизией, но, когда трава начала редеть, а живые деревья стали уступать дорогу мертвым, у многих появились сомнения.

Потом кончилась даже редкая трава, за спиной рухнуло последнее сгнившее дерево, и они увидели, что попали в страну жуткого зноя, голых скал и ссохшейся грязи. Войско выстроилось в ряд, все в ужасе смотрели вокруг. Кьюлаэра повернулся к воинам и мрачно сказал:

— Город Боленкара далеко, он за этой пустыней. Я не буду винить никого, кто не захочет рисковать жизнью, но я намерен идти дальше. Тот, кто хочет идти со мной, пусть сделает шаг вперед. Тот, кто не хочет, пусть остается на месте, разобьет лагерь, чтобы оказать нам помощь в том случае, если мы вернемся. — Он сделал паузу, обвел свое маленькое войско глазами и наконец спросил:

— Кто пойдет?

Глава 24

Все сделали шаг вперед. Все были готовы идти дальше. Кьюлаэра замер, не в силах поверить в происходящее. Наконец он сказал:

— Вы понимаете, на что идете? Это путешествие может погубить нас всех еще до того, как мы увидим нашего врага!

— Знаем, — сказала Вира. — Но у нас нет другой цели в жизни. Так мы по крайней мере можем умереть, рискнув отыскать недруга.

Кьюлаэра осмотрел строй, увидел множество глаз, наполненных болью и решимостью. От людей, наслушавшихся россказней Боленкара о хорошей жизни, достичь которой можно было, причиняя боль другим, пострадали не только Вира и женщины ее деревни. Ни у кого в войске Кьюлаэры не осталось родных. Кого-то разбойники лишили их любимых, как Виру, другие были изгнанниками, как он сам.

— Они преданы тебе, воин, — сказала Китишейн. Кьюлаэра кивнул:

— Что ж, да будет так. Полмили назад мы проходили мимо пруда. Все наполнили свои бурдюки водой?

Все кивнули.

— Мы разобьем здесь лагерь и отдохнем, — сказал Кьюлаэра, — в такую жару идти опасно. Когда солнце спрячется, мы отправимся в путь.

Когда село солнце, ночь наступила поразительно быстро. Путники собрались, затушили костры и вышли в пустыню, отдохнувшие и окрепшие. Через час было уже почти прохладно.

Они шли всю ночь, а утром разбили лагерь. Йокот подошел к Кьюлаэре и сказал:

— Я не чувствую здесь воды — ни скрытой, ни открытой. Я бросал кости и искал приметы, но не нашел ни единого намека на то, что во время ближайшего перехода мы найдем влагу.

Кьюлаэра кивнул и обратился к Китишейн: