Мучение

— Все совершенно правильно, — сказал он. — Все. Совершенно. Правильно. — Он бросился к ней боком, казалось, отрываясь от земли. В последующем безумии Люси потеряла след меча Стивена, пересекающего воздух снова и снова, чуть не разрезая Франческу на части, но та во время увертывалась в стороны и появляясь за ним.

Но он был уже готов к ней, отбивал ее клинок и снова набрасывался на нее.

— Я боюсь, моя дорогая, что ты неудачно начала.

— Посмотрим. — Франческа подняла руку и пригладила волосы, оба пристально смотрели друг на друга с убийственной силой.

Каждый новый раунд ожесточенной игры заставлял Люси напрягаться в тревоге. Она привыкла к тому, что была нервной, но остальной класс также был сегодня удивительно нервным. Наблюдая за Франческой и Стивеном, не один не оставаться спокойным.

До сегодняшнего дня, она задавалась вопросом, почему ни один Нефилим не играет в студенческих спортивных командах Береговой линии. Жасмин покрутила носом, когда Люси спросила, не хотела бы она с Доун присоединиться к плавательной команде в спортзале. Фактически пока она не услышала, как сегодня утром в раздевалке Лилит сказала, что любой вид спорт, кроме фехтования, «совершенно скучный». Но было не совсем так. Они просто тщательно выбирали, во что играть.

Люси вздрогнула, когда представила как Лилит, которой известен перевод всех терминов по фехтованию с французского, которых Люси даже не знала на английском, злостная и гибкая бросается в атаку. Если остальные ребята были хоть на одну десятую такими же умелыми как Франческа и Стивен, то Люси закончит грудой частей тела к концу сессии.

Ее учителя были очевидными экспертами, гибко передвигаясь в выпадах. Солнечный свет отражался от их мечей, от их белых одеяний. Светлые густые пряди Франчески ниспадали к ее плечам как великолепный ореол, когда она кружилась со Стивеном. Их ступни сливались в узоры на террасе с такой грацией, что матч выглядел как танец.

Выражения их лиц были настойчивыми и полны зверской решимости победить. После тех первых прикосновений, они шли наравне. Они должны были устать. Оно фехтовали больше десяти минут без попаданий. Они начали фехтовать так быстро, что линии их клинков просто исчезли; в воздухе было только явное бешенство и легкий гул, и постоянный треск их рапир.

Искры начали отлетать с каждым прикосновением их мечей. Искры любви или ненависти? Были моменты, когда казалось и того, и другого.

И это нервировало Люси. Потому, что любовь и ненависть должны отчетливо быть на противоположных сторонах спектра. Разделение казалось таким явным, как ангелы и демоны казались ей однажды. Уже нет. Когда она смотрела на благоговение и страх своих учителей, воспоминания о споре с Даниелем прошлой ночью всплывали в ее мыслях. И ее собственные чувства любви и ненависти — или если не совсем ненависти, а растущей злости — путались внутри нее.

Одобрительное восклицание прозвучало из уст ее одноклассников. Казалось, Люси только моргнула, и пропустила это. Момент, когда меч Франчески уткнулся в грудь Стивена. Близко к сердцу. Она надавила на него, и ее узкий клинок изогнулся в дугу. Миг они оба стояли неподвижно, смотря друг другу в глаза. Люси не могла сказать, было ли это частью спектакля.

— Прямо мне в сердце, — сказал Стивен.

— Как будто оно у тебя есть, — прошептала Франческа.

На мгновение показалась, что двое учителей не заметили, что терраса была полна студентов.

— Еще одна победа Франчески, — сказала Жасмин. Она наклонила голову к Люси и понизила голос. — Она происходит из древнего рода победителей. Стивен? Не из такого. — Комментарий казался весомым, но Жасмин лишь легко скользнула на скамейку, одела маску и завязала хвост. Готова идти.

Когда другие студенты начали собираться вокруг нее, Люси попыталась представить себе похожую сцену между ней и Даниелем: Люси с поднятым в руке мечом, и он в ее власти, как поступила Франческа со Стивеном. На самом деле, это было невозможно представить. И это беспокоило Люси. Не потому что она хотела господствовать над Даниелем, но потому что она не хотела быть в его власти. Прошедшей ночью она слишком долго была в его власти. Вспоминая, что поцелуй заставил ее чувствовать неловкость, беспокойство и потрясение — и не в хорошем смысле.

Она любила его. Но…

Она должна была думать об этой фразе без этого маленького дополнения. Но она не могла. То, что было у них сейчас, не было тем, чего она хотела. И если правила игры всегда должны были быть такими, она даже не знала, хотела ли она в ней участвовать. Какой парой она была Даниелю? Какой парой он был для нее? Если у него были другие девушки… в какой-то степени он тоже должен был задаваться этим вопросом. Мог ли кто-то другой дать каждому из них более равные условия.