«Бежал я долго – где, куда,Не знаю! ни одна звездаНе озаряла трудный путь.Мне было весело вдохнутьВ мою измученную грудьНочную свежесть тех лесов,И только. Много я часовБежал, и наконец, устав,Прилег между высоких трав;Прислушался: погони нет.Гроза утихла. Бледный светТянулся длинной полосойМеж темным небом и землей,И различал я, как узор,На ней зубцы далеких гор;Недвижим, молча я лежал.Порой в ущелии шакалКричал и плакал, как дитя,И гладкой чешуей блестя,Змея скользила меж камней;Но страх не сжал души моей:Я сам, как зверь, был чужд людейИ полз и прятался, как змей.
10
«Внизу глубоко подо мнойПоток, усиленный грозой,Шумел, и шум его глухойСердитых сотне голосовПодобился. Хотя без слов,Мне внятен был тот разговор,Немолчный ропот, вечный спорС упрямой грудою камней.То вдруг стихал он, то сильнейОн раздавался в тишине;И вот, в туманной вышинеЗапели птички, и востокОзолотился; ветерокСырые шевельнул листы;Дохнули сонные цветы,И, как они, навстречу дню,Я поднял голову мою…Я осмотрелся; не таю:Мне стало страшно; на краюГрозящей бездны я лежал,Где выл, крутясь, сердитый вал;Туда вели ступени скал;Но лишь злой дух по ним шагал,Когда, низверженный с небес,В подземной пропасти исчез.
11
«Кругом меня цвел божий сад;Растений радужный нарядХранил следы небесных слез,И кудри виноградных лозВились, красуясь меж деревПрозрачной зеленью листов;И грозды полные на них,Серег подобье дорогих,Висели пышно, и поройК ним птиц летал пугливый рой.И снова я к земле припал,И снова вслушиваться сталК волшебным, странным голосам;Они шептались по кустам,Как будто речь свою велиО тайнах неба и земли;И все природы голосаСливались тут; не раздалсяВ торжественный хваленья часЛишь человека гордый глас.Всё, что я чувствовал тогда,Те думы – им уж нет следа;Но я б желал их рассказать,Чтоб жить, хоть мысленно, опять.В то утро был небесный сводТак чист, что ангела полетПрилежный взор следить бы мог;Он так прозрачно был глубок,Так полон ровной синевой!Я в нем глазами и душойТонул, пока полдневный знойМои мечты не разогнал,И жаждой я томиться стал.