Мстительный дух (ЛП)

— Они изменники, — прошипел Киро, не желая в это верить, несмотря на свидетельство собственных глаз. — Рэвен Девайн все это время был с Гором!

— Тогда его жизнь моя, — произнес Алкад.

Киро оставил напыщенность легата без внимания и сфокусировал свое внимание на ведущем рыцаре. Красно-золотая машина со свисающим с панциря золотистым знаменем и трескучей энергетической плетью, хлещущей сбоку. Он знал ее под именем «Бич погибели».

Она остановилась позади «Императора» и напрягла ноги.

— Они ведь не могут ему навредить, да? — спросил Алкад. — Конечно же, они чересчур малы. «Император» слишком большой, чтобы…

Рыцарь Рэвена Девайна испустил из своего термального копья поток раскаленного добела огня. И на один мимолетный миг Аркадон Киро поверил, что легат может быть прав.

А затем эта надежда разбилась, когда все рыцари Дома Девайн объединили огонь своих копий в один слепящий луч убийственного света. Соединившись до чудовищного эффекта, огонь копий пробил ослабленную броню «Идеала Терры».

Чувства Киро были усовершенствованными. Он видел в спектрах, недоступных неаугментированным смертным, и сразу же понял, что «Император» обречен. Он видел пробой громадного реактора в сердце «Идеала Терры» столь же ясно, как планшет перед собой. Стремительный рост температуры в сочетании со сгустками радиоактивного пламени, изрыгаемыми из надстройки титана, сообщали о каскадной гибели «Императора».

Рыцарям также было об этом известно, и они уже бежали прочь от совершенного ими убийства. «Бич погибели» вел рыцарей Дома Девайн в тыл имперской армии, выжимая всю скорость, на которую они были способны.

«Идеал Терры» стоял неподвижно, и Киро заплакал, видя унижение столь величественного символа технологического искусства человечества.

— Давайте же, давайте, — шипел он, желая, чтобы адепты Механикума и их сервиторы сбавили давление в реакторе, выбросили, что могли, и спасли остальное, пусть даже уже знал, что слишком поздно.

Термальный ауспик вышел из строя, окутавшись искрами.

Киро отвернулся, и его авточувства приглушились в ответ.

— Не смотрите на это, — предостерег он.

Кастор Алкад был более-менее прав, когда предполагал, что рыцари слишком невелики, чтобы причинить «Императору» что-то большее, нежели неудобство. Их поразительно сконцентрированный огонь привел к каскаду пробоев реактора на инженерных палубах, однако даже с этими повреждениями можно было бы справиться.

Когда адепты на борту «Идеала Терры» инициировали протоколы предотвращения ущерба, чтобы избежать катастрофического пробоя реактора, их предали изнутри, равно как и снаружи. Многие из сакристанцев, которых они были вынуждены набрать в реакторные отсеки, принадлежали к рыцарским хозяйствам.

И существенно преобладающее большинство этих людей происходило из Дома Девайн.

Тихий саботаж систем сброса давления, вывод из строя механизмов охлаждения и, в конечном итоге, жестокое убийство старших адептов сделали катастрофический пробой реактора неизбежным.

Реактор, дающий энергию титану, представлял собой плененную звезду.

Не прирученную, ни в коем случае.

А реактор в сердце «Императора» был на много порядков мощнее всех прочих.

Пробой в мгновение испарил весь «Идеал Терры», и бурлящий плазменный взрыв вздулся расходящимся облаком белого жара.

Вспышка ослепила всех, кто на нее глядел, выжигая глаза из их черепов. Все в радиусе пятнадцати сотен метров от «Императора» просто исчезло, в один миг сгорев дотла или превратившись в расплавленный металл.

Кошмарные температуры и давление в точке взрыва превратили землю в стекло и с чудовищной скоростью разметали от центра раскаленные газообразные осадки. Находясь внутри плотного гидродинамического фронта, взрыв стал сокрушающим поршнем, который сдавливал окружающий воздух и разносил на куски все, во что бил. Полусфера расходящейся ударной волны устремилась вслед за ревущим шаром плазменного огня, но вскоре затмила его пылающую ярость.

Перегрузка в эпицентре была колоссальна, она выбила в поверхности Молеха глубокий кратер и швырнула в воздух даже самые крупные боевые машины, словно пшеничные зерна, сдутые с ладони фермера.

В первое же мгновение взрыва число погибших с обеих сторон составило десятки тысяч. В следующие секунды оно увеличивалось по экспоненте. Простые смертные в радиусе четырех километров от детонации погибли практически моментально, размазанные накатывающимся сверхдавлением.

Кроме того, те солдаты, которые находились в укрытиях или внутри укрепленных бункеров, прожили на несколько секунд дольше, пока не обрушились грохочущие ударные волны. Все опорные пункты и траншеи обрушились, эту стадию взрыва пережили лишь самые везучие или тяжелобронированные.

Ближе к флангам сейсмическая сила сбивала солдат наземь и прерывала бой, когда до них доходил колоссальный масштаб произошедшего.