Мстительный дух (ЛП)

— Великий Волк явится в Авадон, — сказала она, бросив ему на колени горсть теплых и влажных органов. — Его горло обнажится, когда к тебе приблизятся огненные волки-близнецы. Перережь его, и Белая Нага из легенды явится к тебе с откровением.

Рэвен поперхнулся от смрада гниющего мяса и уже был готов оттолкнуть ее прочь, когда увидел, что ее глаза молочно-белого цвета и без зрачков. Так бывало с его матерью, когда он был молод, и сказанное ею всегда сбывалось.

— Гор? — спросил он вместо того, чтобы ударить ее. — Гор будет в Авадоне?

Но она обмякла, и ее не смогли привести в чувство ни соли, ни пощечины.

Несмотря на опасения Тианы Курион и Кастора Алкада, Рэвен немедленно собрал домашних и направился на север, к Авадону, с десятью своими рыцарями. С ним отправились двое сыновей, Эгелик и Бэнан, а средний, Осгар, остался в Луперкалии в качестве правителя.

И вот, после целой ночи изнуряющего перехода вокруг отрога плоскогорья Унсар и среди земледельческих пейзажей…

Ничего.

Их почтенные машины, словно обычные пехотинцы, ожидали от Эдораки Хакон сообщения о том, когда можно выдвигаться. По позвоночнику Рэвена проходили спазмы отвращения от того, что эта лишенная юмора свинья из Армии не дала ему места в боевом порядке.

«Бич погибели» отреагировал на его злость, скребя землю когтистой лапой. Предупреждающий ауспик залил сенсориум красным светом, а орудия с визгом сервоприводов набрали энергию. Боевые горны рыцарей взревели, и ближайшие резервы Армии попятились.

—  Мы должны быть за этим хребтом, отец, — произнес Эгелик, старший сын Рэвена. — Почему мы не сражаемся?

—  Потому что Молех захватили чужеземцы, — прошипел Бэнан, младший. — Когда Империум явился сюда, они отрезали нашему Дому яйца.

— Довольно, — бросил Рэвен. Бэнану было почти тридцать лет, и ему следовало быть умнее, однако мать души в нем не чаяла, и ни в чем ему не отказывала. Его манеры были грубы, а высокомерие настолько же чудовищно, как ощущение своего права.

Сын во многом напоминал Рэвену его самого в юности, только Бэнан не обладал его обаянием и харизмой, которые сглаживали надменность и придавали ей вид уверенности.

Однако в данном случае был прав и Бэнан.

— Идем со мной, — произнес он, покидая область, куда их поставили, и вышагивая среди траншей и редутов. Приблизившись к переднему краю сражения, Рэвен подключился к боевым когитаторам командного бункера Эдораки Хакон. Сенсориум заполонили загружаемые данные, и «Бич погибели» зарычал в предвкушении.

Он чуял кровь и слышал грохот выстрелов. Это была война, настоящая война, возможность испытать себя в схватке с более интересным врагом, чем бродячая маллагра или стая ксеносмилусов. Рэвен чувствовал отголоски всех воинов, кто управлял «Бичом погибели» до него, слышал, как их общая шепчущая жажда боя пульсирует в его теле, будто глоток `сло.

Рэвен сомневался, что смог бы повернуть назад, даже если бы захотел.

Он шагал сквозь мешанину складов боеприпасов, «Троянцев», артиллерийских окопов и войск заднего эшелона. Его рыцари следовали позади, похваляясь врагами, которых намеревались сразить. Впереди земля резко поднималась вверх, а небо бурлило, словно фантасмагорический шторм, сверкая, как схватка богов в небесах.

В сенсориуме настойчиво раздавались предупреждения, помеченные личным опознавательным символом маршала Хакон. Он не обращал на них внимания и двигался дальше, шагая к краю утеса.

До края дамбы было полкилометра, и пространство между ней и утесами представляло собой раскуроченное горящее кладбище искореженного металла. Адский ландшафт с пылающими кратерами, множеством разбитых танков и сотнями расчлененных тел.

Тысячи гигантских воинов пробивались вперед за тяжелыми прорывными щитами. Те давали эффективную защиту от ручного оружия и даже орудий среднего калибра, но просто не годились против тех пушек, которые на них нацелила Хакон. После каждого наступления оставался шлейф тел, лишенных конечностей трупов и рек крови, которые заполняли воронки красными озерами.

Рэвену никогда не приходилось видеть столько космических десантников, он даже не представлял, что их вообще может быть столько. «Бич погибели» тянул его разум, понуждая действовать, выступить со славой и разнести один из надвигающихся клиньев щитов на куски.

—  Ну же, отец, — убеждал Бэнан. — Давай сокрушим их! Будем поочередно разбивать каждый на части, пока не опрокинем весь фронт.

Ему хотелось отдать приказ. О, как же ему хотелось отдать этот приказ.

— Да, мы могли бы сокрушить одну, возможно две, а может даже три стены щитов, но и только, — произнес он, чувствуя, как «Бич погибели» разгневан его отказом идти. — А затем нас задавит артиллерия и повергнет пехота. Недостойная смерть. Едва ли подобающая рыцарям.