Мстительные духи (ЛП)

— Простили? — Кровавый Танцор с горечью рассмеялся. — Капуста! Нет. Никогда. Я надеялся, что их забыли. Ты знаешь, как это, ты пережила такое.

Янмей покачала головой и замерла, ветер бросил снег ей в лицо.

— Я родилась в этом. Выросла в этом. Я это не выбирала, — ее отец был Пылающим Кулаком, одним из самых жутких бандитов империи Хоса. Мужчины шли к нему, их влекла его сила, непоколебимая воля и его техника: он поджигал в бою ладони. Но их на самом деле влекло оправдание быть не людьми, а монстрами, жаждущими жестокости и крови, захваченного богатства. Он давал это им. Ее отец был злодеем, который заражал всех вокруг него своим злом.

— Но ты от него не ушла, да? — крикнул Кровавый Танцор поверх ветра.

— Я пыталась, — буркнула Янмей.

— Что? — крикнул Кровавый Танцор.

— Я пыталась! — крикнула она. — Каждый раз, когда я убегала, он находил меня и возвращал.

— Когда ты была младше, да, — Кровавый Танцор провел бледной морщинистой ладонью по бороде, покрытой снегом. — Это оправдание может кого-то обмануть, но как долго ты оставалась с ним, когда стала сильнее него?

— Он был моим отцом, — сказала Янмей. Это было слабым оправданием.

Старый бандит подул на ладони и потер их.

— Тян хотя бы ушел, когда понял, какой я.

Он был прав. Когда она была младше, еще девочкой, она пыталась убежать. Она влюбилась в одного из бандитов ее отца, Чжихао, и они попытались убежать. Но ее отец нашел ее. Он находил ее каждый раз. Когда она спряталась в гостинице, он убил всех внутри, показывая пример. Когда она попросила у города укрытия, он устроил осаду, сжег город и утащил ее в лагерь. От него нельзя было скрыться, сбежать. Когда Чжихао пропал, Янмей перестала пытаться убежать. Даже когда она стала сильнее отца, она не убежала. Она придумывала оправдания. Он был не таким плохим, как некоторые другие военачальники, у него были правила и принципы. Он не грабил таверну у дороги и не убивал фермеров. Он давал деньги приютам. Но даже это все было ложью. Пылающий Кулак не воровал в придорожной таверне и не убивал фермеров, потому что выгоднее было красть у них понемногу и позволять им жить. Он давал деньги приютам, чтобы приходить туда, забирать многообещающих детей и делать из них бандитов. Янмей всегда знала правду. Она была не лучше бандитов, которых она ненавидела. Она была не лучше своего отца.

— Я пятнадцать лет пыталась загладить вину за все зло, которое он заставил меня сделать, — заявила она, зная, что пыталась убедить себя, а не его. Эти же аргументы она использовала годами, хотя они звучали как ложь. — Таких детей, каких он делал бандитами, я забирала в Хэйву.

Старый бандит запнулся об камень под снегом и упал, его ладони погрузились в снег, чтобы не рухнуть лицом.

— Ах, редька!

— Ты можешь такое сказать, Кровавый Танцор? — прорычала Янмей. — Ты пытался загладить вину?

— Нет, — сказал он. Он выпрямился, потер ноги и пошел дальше с трудом. — Не все могут искупить грехи. То, что они делали… что я делал… я не заслуживаю прощения. Я не прошу его, никто его и не даст. Так что осталось для старых бандитов, как я? Выдать себя? Они могут меня казнить. Или им может быть все равно. Мои преступления старше многих героев, которые нынче бродят по империи. Они могут бросить меня за решетку и забыть обо мне. Это никому не поможет. Я иду за Харуто, помогаю ему нести немного добра в мир. Помогаю ему держаться на пути. Дело не в искуплении. Просто этот вариант лучше.

— А деньги, которые получает оммедзи? — спросила Янмей.

Кровавый Танцор рассмеялся. Кира, еще шагающая с Харуто, повернулась и улыбнулась, и Янмей заставила себя улыбнуться в ответ.

— Деньги, конечно, — сказал Кровавый Танцор. — Ты видишь, что у нас мешки льен? Тот старый дурак мало просит, а потом всегда теряет половину оплаты. Я не могу сосчитать количество хозяев таверн, которые платили нам за избавление от ёкая, но находили мешок монет на столе после того, как мы уходили. Ты видела, чтобы он получил деньги в Миназури?

Янмей не обдумала это. Все знали, что оммедзи не работали бесплатно. Закон империи требовал, чтобы им платили за услуги.

— А твоя доля?

Кровавый Танцор зачерпнул горсть снега и потер щеки, чтобы смыть пот.

— Я немного трачу на припасы. Кто-то должен нас кормить. Остальное я трачу на него, потому что он не будет тратиться на себя. Тот лук тратит кимоно и трубки, как никто другой.

Янмей смотрела на старого бандита и гадала, не ошиблась ли. Кровавый Танцор убил ее брата, но то было очень давно, и Дайзен всегда был мелким психопатом, который напоминал отца слишком сильно и обожал мучить свою младшую сестру.

— Что? — сказал Кровавый Танцор, не глядя на нее. — Говори.

Янмей скрипнула зубами так сильно, что они захрустели, как деревья на ветру.

— Я просто думала о своем брате.

— О, — старый бандит сдвинул капюшон и провел тонкой ладонью по лысине. — Я не жалею, что убил его.