Мстительница

Майлс был потрясен. Откуда он знает? Кто подсказал ему слова? Ведь это не его слова, хотя произнесли их его губы.

— В Марчингтон? — переспросил инспектор.

— Это родовое поместье Марчингтонов. Когда Симон учился в Оксфорде, он дружил с внуком графа — Тимом Уилдингом. Они как будто собирались возродить Клуб адского пламени, но Тим погиб. С этого все и началось.

Майлс рассказал инспектору все, что узнал от Пеппер, стараясь сдерживать свои чувства.

Если кто-то думает, что британские полицейские лишены воображения, то он ошибается. Майлс понял это час спустя, когда кое-как одетый и небритый детектив с нечесаной шевелюрой коротко сказал:

— Надо проверить.

Он поглядел на небо, и Майлс не поверил собственным ушам, когда услышал:

— Сегодня полнолуние. Если ваше предположение верно... Джонсон, Остин, в машину, — бросил он через плечо и вновь задумался. — Вы, надеюсь, понимаете, что если мы застанем его там, то сначала попробуем уговорить сдаться. Придется долго ждать... Я пошлю туда одну из дежурных машин.

Майлс понял, что его не хотят брать с собой, и едва не взорвался. Он нужен Пеппер. Интересно, что сказал бы детектив, если бы он намекнул, что его преследует тощая старуха, по виду цыганка, и все время твердит одно и то же: «Ты нужен Пеппер, ты нужен Пеппер». Пусть попробует его запереть...

— Сейчас нам нужно выяснить, куда ехать. В участке обещали найти нужную карту. Не обещаю, что нам удастся вызволить их живыми, — откровенно признался инспектор. — Все будет зависеть от Герриса. Вы говорите, он сумасшедший?..

Инспектор замолчал, но Майлс и без слов все понял. Он сам об этом думал, потому что не все рассказал полицейским. Например, даже не упомянул, что Оливер — сын Симона...

По дороге в участок Майлс обратил внимание на двух полицейских, которые вытаскивали из синей машины труп... Лора Бейтс. И он подумал, что в ее смерти есть и его вина.

В марчингтонской часовне никто не слышал, как подъехали полицейские машины. Мэри, почти теряя сознание от боли и страха, сидела рядом с поддерживавшим ее Оливером. Уже три часа они слушали разглагольствования Симона.

Но их смысл был понятен только Пеппер. Симон обвинял ее в гибели Тима, хотя она прекрасно знала, кто виноват на самом деле. Лютая ненависть ко всему женскому полу, и к Пеппер в частности, изливалась из Симона, как лава из вулкана. Он говорил о самоубийстве Деборы, и Пеппер почти видела девушку, лежавшую на холодном полу. Тошнота подступила к горлу, когда Симон сказал, что сделал с нею. Наивная девушка, воспитанная в чистоте и уединении, Дебора не могла выжить после всего, что ей пришлось испытать. И, наконец, он заговорил о самой Пеппер, о том, как изнасиловал ее, о своем наслаждении. Но, слушая его, Пеппер вдруг поняла, что равнодушна к его словам, словно не о ней идет речь. Она свободна от власти прошлого... Майлс освободил ее.

Все время, пока Симон говорил, он не сводил с них глаз и не выпускал пистолета из рук. Стоило им пошевелиться, и Симон выстрелил бы. Это Пеппер знала наверняка. И еще она знала, почему он медлит. Черная месса должна начинаться в полночь.

Ей хотелось только одного, чтобы Мэри и Оливер не поняли, какая участь им уготована. Она сама убьет своего сына, но не позволит Симону Геррису прикоснуться к нему.

Как же прав был Майлс, когда предостерегал ее! Майлс... В первый раз она разрешила себе подумать о нем. Прежде Пеппер гнала от себя воспоминания, боясь дать им волю и расслабиться. Она любит его. Слишком поздно... Только теперь она поняла, что все годы, отданные мечтам о мести, она растратила зря, словно сама вычеркнула их из своей жизни. И все-таки не совсем зря, если они подарили ей Майлса. Добро из зла, любовь из ненависти... Вот и Оливер, дитя насилия, сын человека, который теперь собирается убить их обоих. Как могла она подумать, когда отчаянно мечтала убить его, чем этот ребенок для нее станет... Стал бы, с горечью поправила она себя.

Машину нашли сразу, и полицейские окружили погруженный в темноту дом.

— Здесь он вошел, — сказал один из них инспектору, показывая на окно библиотеки.

Они тоже вошли, правда, инспектор предложил Майлсу остаться в машине, но получил решительный отказ. Присутствие Наоми было настолько очевидно, что Майлс не понимал, почему никто, кроме него, ее не замечает.

— Они где-то здесь, — сказал он инспектору, ведя всех в направлении часовни.

Инспектор и полицейские обменялись удивленными взглядами, но они слишком много видели в жизни, чтобы задавать вопросы.

— Поосторожнее, сэр, — попросил Майлса инспектор.

В часовне горели черные свечи, приготовленные для черной мессы. Воск шипел, распространяя странный запах. Секрет изготовления свечей не раскрывался непосвященным так же, как произносимые над ними заклинания. Когда-то очень давно в них добавляли маковый экстракт, видимо чтобы успокоить приносимых в жертву людей. В прошлом обряд жертвоприношения был частью обыденной жизни.