Мстительница

«Умная. Не упущу. За меня, Василий Сергеевич, можешь не беспокоиться. Вот только я не твоя дочка», — ухмыляюсь я и, откинувшись на спинку рабочего кресла, зажмуриваю глаза и еще раз, но уже в урезанном, адаптированном варианте прогоняю в памяти Богдановское послание той, чью роль мне теперь суждено исполнять. Пытаюсь определить, какую пользу для себя можно было бы высосать из этого файла № 2. И, в конце концов, прихожу к грустному выводу, что никакой.

Последний детектив, который я прочитала, — «Ставка на проигрыш» Дика Френсиса. Написан куда живее и интереснее, нежели «Письмо тебе, дочка». Но ведь у Дика всё вымысел. Здесь — только правда, читая которую я постоянно прикидывала, а за какие шиши, окажись на мели, смогла бы загнать ее какому-нибудь жаждущему заплесневелых сенсаций издательству. Вот только лавэ для меня сейчас — дрова. Информация — золото. Но пока из посмертных откровений Богданова я не намыла еще ни крупицы рыжья. За исключением того, о чем интересно узнать, но что из-за срока давности уже невозможно использовать.

Ничего страшного. Впереди еще три ярлыка — три файла, откуда уж точно пополню свой арсенал чем-нибудь боеспособным. А пока не стоит метаться и суетиться.

«Читай, Виктория Энглер, в той последовательности, в которой рекомендуют делать это умные люди. Пусть ты убьешь на это драгоценное время, зато будешь уверена, что не пропустила ничего, что в дальнейшем может оказать тебе пользу. Строчку за строчкой. Слово за словом. Будь педантична, Виктория Энглер. Как педантичны все нормальные бюргеры. Недаром же у тебя сейчас такое немецкое имя».

Я открываю глаза и, наклонившись вперед, вновь принимаю рабочее положение. Кладу руку на мышку. Собираюсь уже перейти к файлу № 3. Охранное агентство «Богданов и Пинкертон». Но в этот момент оживает на базе трубка домашнего телефона.

«Черт! — вздрагиваю я. — Кто еще там по мою душу? Андрюша уже успел из Нью-Йорка отдать распоряжения в Питер, и его торпеды, прежде чем нагрянуть сюда, решили проверить, есть ли кто дома? Нет, Андрею еще рановато начинать действовать. Каким бы он ни был прытким, но раньше утра, пусть и очень раннего, мне его опасаться не стоит. А сейчас, — я бросаю взгляд на часы, — ровно полночь. Может, Олег? Тогда почему не на трубку? К тому же, номер домашнего телефона ему неизвестен. Да и звонки не междугородние, а за три часа примчаться сюда из Москвы Олег не успел бы и при самом благоприятном стечении обстоятельств. Остается Тамара. Но ведь у нее нет с собой мобильного телефона. Или пытается дозвониться с квартиры, на которую отправилась заключать договор об аренде? Что-нибудь не заладилось с этим сволочным договором? Что-нибудь сорвалось?!!

Дерьмо!!!»

— Чего не подходишь? — Это, и правда, Тамара. — Или решила поспать? Тогда, Энглер, тебе должно быть очень стыдно. Я тут кручусь-верчусь…

— А я торчу за компьютером, — облегченно вздыхаю я, по Томкиному тону безошибочно определив, что с жилищным вопросом у нее всё срослось. И всё-таки задаю дежурный вопрос: — Как у тебя?

— Нормалек. Пять комнат, четвертый этаж, окна на парк и помойку, для тебя есть хороший компьютер, для меня просторный диван…

— Потом всё расскажешь, — фыркаю я. — Вернее, потом всё увижу сама. Лучше скажи, ты откуда?

— Еду к тебе.

— А телефон? — Мой взгляд непроизвольно упирается в полиэтиленовый пакет, где поверх Тамариных тряпок валяется ее сотовый. — Твою трубку я сегодня нашла чуть ли не в помойном ведре.

— Нам оказалось почти по пути с агентом, и я взялась его подвезти. А он мне за это дал позвонить со своего телефона. Виктория Энглер, я буду через час-полтора, собирай барахло.

— Всё давно уже собрано.

— Тогда до скорого. Люблю, целую…

— Иди ты! Не задерживайся. Но и не гони, — бросаю я последнюю фразу в уже гудящую трубку. Хотя, могла бы и не просить. Один черт, не послушает.

«Эх, Тамара-Тамара, когда-нибудь ты влетишь в такую аварию! — Я кликаю мышкой в ярлык№3. Охранное агентство „Богданов и Пинкертон“. — Не суждено тебе, разлюбезнейшая подружка, помереть своей смертью. Ой, точно, не суждено! Впрочем, как, наверное, и мне.

Холерная жизнь!

А, ладно! Довольно о грустном. Почитаю-ка лучше, что за секреты своей бандитской шараги собирался раскрыть своей дочке покойный Василий Сергеевич».

«Не знаю, Лариса, когда ты будешь читать эти строки. Может быть, через год. Может быть, через два. Может быть, в будущем веке. Не исключено, что к томy времени вся информация о „Богданове и Пинкертоне“ уже утратит свою актуальность, но делать нечего, с паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок, а потому изложу тебе то, что имею на данный момент — а именно, на июль 1997 г.