Мстительница

Я выскользнула из постели, охваченная страхом и любопытством. Свет исходил из одной из коробок, и это была та самая, в которой лежала поврежденная голова Паладина. Я засунула стеклянный шар обратно в груду изорванной бумаги, но клапаны коробки не были плотно прижаты, и часть шара все еще была видна. Из нее вырывались лучики света, трепещущие и разноцветные.

Я опустилась на колени перед коробкой. Широко распахнула клапаны и высвободила купол из скомканной бумаги. У меня не было сомнений, что до сих пор он был мертв. Я осмотрела его при дневном свете и не увидела никаких признаков чего-либо функционирующего. Но теперь что-то шевелилось. Крошечные механизмы внутри шара работали. Слышалась симфония жужжания и щелчков, словно хор насекомых. И пляска лучей только усилилась, когда я достала шар из коробки. Он дрожал в моих руках.

Все еще стоя на коленях, прижав голову Паладина к животу, я повернулась лицом к стене.

Разноцветная пляска ускорилась. Полосы и черточки света носились по стене как безумные. Пересекая друг друга, они сгущались и замедлялись, принимая четкие, угловатые очертания.

Буквы.

Слова.

Там было написано:

ПОЛОМКА

ПОЛОМКА

ПОЛОМКА

А потом:

ИСПРАВЬ МЕНЯ

Мне пришлось бы нелегко, не покажи Паладин, что надо делать. У меня не было ни инструментов, ни знаний о роботах, а трудиться приходилось в темноте и тишине. Лекарства доктора Морсенькса притупили мое внимание и лишили силы и ловкости.

Но Паладин меня направлял, и этого было достаточно. После слов лучи стали рисовать формы. Они были простыми, сведенными к геометрическим основам, – так он объяснял, что я должна делать.

Для начала соединить голову с торсом. Я открыла самую тяжелую из коробок и, вытащив среднюю часть Паладина, поставила ее на пол так, как требовалось. Раздался громкий лязг, но, к счастью, в этот самый момент где-то в доме раздался бой часов.

В верхней части туловища виднелась круглая металлическая пластина, просверленная насквозь множеством крошечных отверстий. Под куполом находилась такая же пластина с соответствующим набором отверстий. Стараясь не повредить стекло еще сильнее, я подняла купол и приложила к воротнику, ожидая, что что-то произойдет. Но не почувствовала, чтобы что-то соединилось или зацепилось, и стоило подвинуть купол, как он отошел без труда.

Свет на стене все еще мерцал. Я поняла, что делаю все неправильно. Паладин не хотел, чтобы я соединяла части: нужно было держать их рядом. Пыхтя от натуги – купол через некоторое время сделался очень тяжелым, – я сблизила две части соединительного воротника так, что они оказались друг от друга на расстоянии пальца, не больше.

Ничего не случилось.

Прошла секунда, а то и две. Но потом из верхнего отверстия в голове выскользнуло нечто вроде серебряного червя, который, покрутившись, отыскал в нижней пластине соответствующую дырку. Тем временем из нижней части вылез красный червь и начал проникать в верхнюю. Что-то заработало и заставило две части повернуться – достаточно сильно, чтобы купол едва не вырвался из моих рук. Потом я успела мельком увидеть дюжину или около того цветных червей, которые пересекали сужающийся промежуток, – и наконец с тихим, но четким щелчком две части Паладина соединились.

Одну-две минуты ничего не происходило.

Внутри туловища раздался еще один щелчок, а затем – ржавый, скрежещущий звук. Огни в куполе вспыхнули снова, и на стене появились цветные блики:

РЕМОНТ

РЕМОНТ

РЕМОНТ

А потом:

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИ

И я стала ждать. В ту ночь мне не спалось. Часы пробили половину, четверть и полный час, пока Мазариль разворачивался лицом к Старому Солнцу. За окном ночной мрак бледнел, переходя в рассвет цвета индиго. Дом издавал жалобные звуки, как будто готовился проснуться и приступить к работе, то есть сделаться жилищем. Паладин продолжал жужжать и щелкать. Время от времени внутри купола происходили яркие вспышки, и я напрягалась, но каждый раз за ними следовали лишь новые периоды бездеятельности.

Четыре утра. Пять. Шум уличного движения, первые утренние поезда. В доме ничто не шевелилось. Ожидание меня измотало. Браслет на руке казался непривычно тяжелым.

И тут стена снова замерцала.

ОТЧЕТ ОБ УЩЕРБЕ:

СЕРЬЕЗНЫЕ НАРУШЕНИЯ В РАБОТЕ КРИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

СОЗДАНИЕ ОБХОДНЫХ ПУТЕЙ

ПРОГНОЗИРУЕМАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРИ ОПТИМАЛЬНЫХ ДОПУЩЕНИЯХ: ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ

ИНИЦИИРОВАНИЕ ГОЛОСОВОГО ИНТЕРФЕЙСА

Еще один щелчок, маслянистое жужжание какого-то скрытого веретена или маховика. Затем раздался зычный голос, знакомый мне с детства, голос нашего компаньона и наставника, невероятно терпеливый, твердый, когда это было необходимо, но также мудрый, глубокий и в высшей степени неуязвимый для всех просьб, шантажа, эмоционального принуждения и оскорблений, которые мы с сестрой когда-либо применяли…

– Спасибо, – сказал он.