Мстительница

Снасти натянулись, и затем мы почувствовали рывок, когда импульс катера передался «Монетте». Механизм управления парусом напрягся под тяжестью груза, и катер начал двигаться по дуге, пока не ударился о корпус, не отлетел в сторону и не остановился. Он был привязан к нам – он был в безопасности.

Хиртшал начал пробираться сквозь путаницу, которую сам сотворил. Лязг ботинок предвосхитил появление Прозор в поле зрения.

Триглав снова принялся возиться с консолью, переключаясь с одного канала на другой. Там по-прежнему были только помехи. Поток газа из отверстия в катере начал уменьшаться.

Из борта катера вылетел люк, словно пробка из бутылки. Вырвался поток дыхали, затем появился кулак, после – предплечье, и фигура в коричневом скафандре выбралась из обломков, почти сразу же запутавшись в такелаже. За нею показалась другая.

Триглав был рядом со мной, все еще с поднятым забралом.

– Ты разве не должен стрелять из пушек? – спросила я.

– Катушки сильно нагреваются, если поддерживать огонь. – Он устремил на меня печальный взгляд. – Мы не боевой корабль, девочка. Мы не этим зарабатываем на жизнь.

Прозор и Хиртшал вытащили из-за пояса ножи и принялись рубить такелаж, помогая распутать уцелевших членов отряда. Двое уже были снаружи, а третий выходил из шлюза. У этого было белое пятно на макушке шлема, как и у Ракамора.

– Что-то новенькое на подметале, Триглав, – сказала Адрана.

– Многочисленные метки между нами и другим кораблем?

– Кажется, да.

– Она отправляет в путь свой собственный абордажный отряд. Прекратила стрелять, потому что не хочет разрезать их на ленточки рассеянным огнем из своих же пушек. – Триглав опустил забрало. – Но это не мешает нам дать сдачи, хоть немного. Я проверю, достаточно ли остыли катушки.

И опять что-то забарабанило по корпусу «Монетты», с той стороны, что была обращена к врагу. На этот раз удары звучали легче, не так, как предыдущие залпы рассеянного огня.

– Это собственные орудия абордажной команды, а не те, что на корабле, – сказал Триглав. Я видела только его рот. – Ты все еще видишь Прозор и Хиртшала?

– Они вытащили троих, – сказала я. – Прорезали себе путь через такелаж и, кажется, пробираются обратно к передней части корабля или к воздушному шлюзу.

Все, что мы могли делать, – это наблюдать, как пять фигур в скафандрах, шагая медленно и тяжело, продвигаются обратно к носу «Монетты». Они шли, раскачиваясь, как механические фигурки, у которых почти закончился завод.

– Прозор и Хиртшал уходят из поля зрения, – сказала я. – Остальные трое все еще следуют за ними.

Наши пушки остановились. Триглав со скрипом поднял забрало:

– Нам крышка. Стволы расплавились или закончились снаряды, – может, и то и другое. Ты видишь Трисиль?

– Не уверена. Может, она идет последней?

Он выглянул в иллюминатор:

– Да, это она. Рэк и Жюскерель чуть впереди.

Фигура, по поводу которой я была уверена, что это Хиртшал, резко остановилась, и я, испытав мгновенный прилив глупости, прокляла его за нерешительность. Но потом увидела, что его что-то пронзило насквозь. Тонкая блестящая линия вошла в его правое плечо, вышла из левого бедра, концом вонзилась в корпус, пригвоздив его к месту, как мотылька.

Гарпун.

У оружия, должно быть, имелась бронебойная головка, а входное и выходное отверстия, которые оно проделало в его скафандре, были шире диаметра древка. Дыхаль изливалась гейзером из этих двух дыр, и вместе с дыхалью сыпались блестящие розовые капли, как груз из пробитого трюма.

Прозор пыталась помочь Хиртшалу. Хотела остановить поток дыхали и крови, прижав одну ладонь к его плечу, другую – к бедру, прильнув лицевым щитком к щитку. Но газ вырывался между ее пальцами, как будто насмехаясь над бесплодными усилиями.

– Прозор! – крикнул Триглав. – Все кончено, оставь его! Скорее внутрь, пока эти твари не убили еще кого-то.

Но ни одна сила во Вселенной не сумела бы заставить Прозор повернуться спиной к парусному мастеру. И в конце концов все решили не слова. Гарпун взорвался, превратившись в полосу яркого, как солнце, огня, который прожег Хиртшала насквозь: злобная энергия отыскала каждый стык, каждый шов в броне скафандра. Свет излился из запястий, локтей и коленей, талии и шеи. Лицевой щиток превратился в прикрытый темной решеткой прожектор.

Хиртшал развалился на части. Его шлем уплыл в сторону, затем – руки, туловище и верхняя часть ног. Остались только магнитные ботинки, все еще прикрепленные к корпусу корабля.

– Хиртшал…

Триглав положил руку мне на запястье:

– Лучше поплачь о нем позднее.

– Почему он не взорвался сразу?

– Потому что такой способ – более жестокий, – сказал Триглав.

Ракамор подтолкнул Прозор вперед. Я уже почти потеряла их из виду за изгибом корпуса, когда еще один гарпун настиг Трисиль, пронзив ее голень между коленом и лодыжкой. Трисиль наклонилась, пытаясь вытащить гарпун из ноги. Ракамор и Жюскерель повернули назад, а Прозор махнула им рукой, чтобы шли дальше. Они вернулись к Трисиль и попытались вытащить гарпун из ее скафандра. Он намертво застрял в корпусе корабля.

– Нет, – прошептала я.