Мститель

Вслед за скорбящими Джон тоже прошел в церковь. В восточной части алтаря была вырыта могила, по краям которой возвышались холмики земли. Гневно сверкая глазами, к Шекспиру подошел сэр Тоби.

– Вас сюда не приглашали, – сказал он. – Это семейное горе, и я не потерплю вашего присутствия.

– Сэр Тоби, я расследую убийство. Мне нужно еще раз поговорить с вами. И с остальными тоже.

Рука Ле Нева лежала на рукояти меча, но он не стал вытаскивать его из ножен.

– Уходите, сэр, уходите. Или я убью вас, как французишку, даже если мне придется сделать это в доме Господа.

Шекспир взглянул на облаченного в черное человека с шляпой.

– Это господин Уинтерберри, муж вашей дочери?

– Не ваше дело, сэр. Уходите.

Не обращая внимания на его просьбы и угрозы, Шекспир направился вдоль нефа к скорбящей процессии.

– Господин Уинтерберри?

– Да.

Двое мужчин стояли лицом к лицу, оба высокие, только Уинтерберри был старше, и его мрачная одежда плохо сидела на его угловатой фигуре. Его землистого цвета лицо было серьезным.

– Я бы хотел поговорить с вами, сэр, о смерти вашей супруги.

– Он не была моей супругой.

– Я полагал, что вы связаны узами брака, господин Уинтерберри.

– В церкви – да, но не в спальне. Для людей мы – женаты, но не для Господа, который все видит. А теперь могу ли я узнать, кто вы?

– Меня зовут Шекспир. Я расследую убийство Эми и того юноши, Джо Джаггарда.

– И вы полагаете, что сейчас подходящее время и место для подобных разговоров?

– Это наигнуснейшее преступление. Я думал, что вы хотите, чтобы оно было раскрыто.

– Она была порочна, господин Шекспир. Порочна и тщеславна, как любая женщина. Враг человечества, повелитель тьмы приложил ее к своей мерзкой груди. Если бы вы желали узнать больше об этой смерти, то обратили бы свое внимание на орудия дьявола.

– И тем не менее я хочу поговорить с вами, господин Уинтерберри, если, конечно, вы не желаете, чтобы судья выдал ордер на ваш арест и мне пришлось доставить вас для допроса в тюрьму.

Уинтерберри пристально посмотрел на Шекспира. Как бы там ни было, но в первую очередь он – торговец, а торговцы – люди практичные и привыкли заключать сделки.

– Приходите сегодня днем к причалу Индис, что у Тауэра, и я отвечу на ваши вопросы, хотя понятия не имею, какое они имеют ко мне отношение. А теперь, сэр, уходите, как этого требует от вас сэр Тоби.

Леди Ле Нев подошла к Шекспиру, взяла его под локоть и решительно повела прочь.

– Наша дочь будет похоронена здесь, рядом со своими предками и матерью, господин Шекспир. Вы совсем стыд потеряли?

– А юноша?

– Он сам отнял у себя жизнь. Он лишил жизни Эми. Его похоронят на перекрестье дорог[7]. А теперь уходите.

Шекспир оглядел небольшую группу собравшихся, но увидел в их взглядах лишь враждебность. Сегодня здесь ему делать нечего. Он поклонился в знак сочувствия их горю и отдавая дань уважения покойной, которую вот-вот должны были опустить в могилу, и медленно вышел из церкви, направляясь через кладбище к воротам, где его терпеливо ждала кобыла.

На кромке холма под платаном он увидел неподвижно стоящего всадника. Разглядеть его лицо с такого расстояния было невозможно, но по его посадке в седле, а также по тому, каким худым и жилистым он был, Шекспир узнал в нем Слайгаффа.

Джон вскочил в седло, натянул поводья, направив кобылу на юг, и пришпорил, пустив легкой рысью. А погребальный колокол продолжал звонить.

Шекспир попросил Перкина Сайдсмена всем интересующимся отвечать, что на лето школа закрыта, но в октябре занятия возобновятся, а если кто-нибудь пожелает поговорить с ним, пусть оставит записку или устное сообщение.

– И я очень хочу услышать новости о Джеке и Болтфуте.

– Я все понял, хозяин, – без особого воодушевления сказал конюх. Дополнительная ответственность, что свалилась ему на плечи, его мало радовала, хотя он вообще редко радовался чему-либо.

У скользких, позеленевших ступенек причала в Стилярд Шекспир нанял лодку и направился вниз по течению. На южном берегу он заметил рыбаков, вытаскивающих невод, полный лосося. Течение, что несло лодку, скоро изменит направление, а узкий стремительный поток между опорами Лондонского моста – место опасное, и если течение сильное, то многие предпочитали сойти на берег и пешком переходили на другую сторону моста. Времени на подобную осторожность у Шекспира не было. Затаив дыхание, он наблюдал за лодочниками, которым, несмотря на большую скорость, удавалось править лодкой в бурлящей белой воде.

Обрадовавшись тому, что они миновали опасный участок целыми и невредимыми, Шекспир вздохнул и чуть не задохнулся от вони с Биллинсгейтского рыбного рынка. Дальше по реке располагались забитые судами причалы Смартс и Морисс, над которыми высился лес из мачт, такелажа и убранных парусов. Вся Темза здесь являла собой хаотичное скопление величественных кораблей; сотня или даже больше судов всех мастей стояли на якоре посреди реки, лежали в грязи по берегам в ожидании чистки от наростов и водорослей или стояли на верфях для разгрузки или погрузки.