Мститель

- А где же ему было сжигать их, если не в каминах, - угрюмо заметил Дэн. - Ведь камин в обоих случаях оказался поблизости.

Энди ничего не ответил. Он вспомнил, что и в третий раз сжигали бумаги. Стэлла точно так же отделалась от неприятных бумаг.

Когда он расстался с инспектором, часы показывали половину третьего. Рассветало. Войдя в свою комнату, Энди подошел к окну, взглянул на дом Нельсона и обомлел. Стэлла, по-видимому, не спала, ибо сквозь шторы пробивался луч света. Целый час стоял Энди у окна. Только с наступлением утра исчез свет из окна Стэллы.

Энди вздохнул и улегся спать.

XX

Когда Скотти вошел утром в комнату, Энди еще был в кровати. Руки Скотти были в карманах брюк, и выражение его лица довольно кислое.

- Алло, Скотти, - сказал Энди, опираясь на локти. - Что слышно?

- В общем все хорошо. Но мораль жителей этого городка мне не нравится. - Скотти присел. - Я опять отправляюсь в город. Здешняя атмосфера для меня слишком возбуждающая… вы тоже испортите здесь свое реноме. Я утром встретил этого писаку, Доунэра. Он был озабочен и беспокоен, как голодная собака. Он сказал, что этот случай является одним из самых худших и неблагодарных из всех тех, которые он пережил. Из-за этого он упустил другое, более прибыльное, убийство. Он сожалеет, что сюда приехал.

- А вы читали его статью?

- Да. Он стал более покладистым. Он немного струсил после того, как рука незримого грабителя направила на него револьвер.

- Никто не заметил, был ли он в маске. Я не думаю, чтобы он был замаскирован. А что Доунэр сказал про мисс Нельсон?

- Он поместил извинение в газете, все кончилось благополучно.

- Значит, он уезжает отсюда? - удовлетворенно спросил Энди.

- По крайней мере он так говорит, но я не верю. Он настоящий репортер! Он, наверное, останется здесь еще на неделю.

Скотти пошел к двери.

- Возможно, что я еще вернусь, Маклэд. До свидания!

Энди глубоко задумался. Его положение было довольно затруднительное, ибо он очутился на распутьи. Скоро ему придется оставить Беверли-Грин и убийство останется нераскрытым. Центр тяжести заключался в роковом сцеплении: Дарий Мэрривэн, Эбрэгем Селим и убийца были связаны роковой тайной. Энди собрался уже пойти к Стэлле, как вдруг ему принесли телеграмму Главного полицейского управления:

«Немедленно приезжайте в город. М-р Уэнтворт, коммерсант в Эшлер-билдинг, внезапно исчез. Следствие установило, что в его банке находится большой депозит. Есть основание для предположения, что Эбрэгем Селим причастен к его исчезновению».

Энди знал, что Уэнтворт снимал помещения рядом с бюро Эбрэгема Селима. Состояние дел этой фирмы ему было известно еще до допроса стенографистки.

В Лондоне, после совещания с начальством, Энди направился к ней. Она дала свои показания довольно ясным голосом:

- В последнюю пятницу он был здесь, выдал мне жалование и деньги для закупки марок и других мелочей. Он обещал прийти еще раз - во вторник. Мы не долго говорили, так как торговые операции наши весьма незначительны. Я спросила его, до каких пор будет продолжаться это положение, когда он закроет свое предприятие. Он был в прекрасном настроении и ответил мне, что скоро сообщит мне приятные новости. Он это произнес шутливым тоном, каким обычно говорил со мной.

- Но вам ведь известно, где он живет?

- Нет. Я думаю, что он проживал в отелях. Он писал мне два-три раза в неделю и обратным адресом были указаны отели, хотя я никогда ему не отвечала по этим адресам. Я еще помню его замечание о том, что, собственно говоря, весьма странно, что Эбрэгем Селим никогда не является в свое бюро.

- Вы мне уже раньше об этом говорили. Не помните ли вы названия отелей, откуда он вам писал, и не помните ли число, которым было снабжено письмо?

- Я сохранила корреспонденцию, так как была убеждена в том, что вы ее потребуете.

Энди бегло просмотрел список, составленный ею. Это были названия хорошо известных отелей в различных городах страны. Он положил список в карман.

- Нет ли у вас фотографии мистера Уэнтворта?

- Нет.

- А как он выглядел?

Стенографистка, которой было всего девятнадцать лет, считала каждого мужчину, достигшего возраста тридцати пяти лет, стариком, так что в этом отношении нельзя было на нее положиться. Она помнила, что он был в больших роговых очках и ходил немного сгорбившись. Она не могла дать точных сведений о его торговых операциях и о фирмах, с которыми он имел торговые отношения. Она никогда не выписывала счетов и ее единственной задачей, по-видимому, был прием посетителей, которые никогда не приходили, и делать выписки из газет о биржевых ценах на предметы первой необходимости. Каждую пятницу она аккуратно получала свое жалование. Она лишь дважды в неделю посылала ему сведения о ценах: никаких торговых операций произведено не было.