Мрачные всадники

— Тише, выдумщик, — сказала Гвен, взъерошив шелковистые волосы сына, которые развевались на ветру, дующем с высоких холмов. — Он вовсе не такой.

Но истина заключалась в том, что мальчик был прав, а они ошибались. То, что они знали о «мистере Смите», заполнило бы наперсток, а то, чего они не знали, переполнило бы океаны. Потому что он был и убийцей, и грабителем и занимался многими вещами, о которых они никогда не узнают. И не должны знать.

Но в данный момент в первую очередь он был человеком в розыске.

Потому что около двух недель назад он сбежал из тюрьмы в Юме.

ГЛАВА 2

Партридж остановился на кладбище, у которого не было названия.

Он родился в Уичито в штате Канзас, но вырос в Чимни-Флэтс, и никогда не слышал, чтобы это место называлось иначе, чем «кладбище на холме» или «старое кладбище вон там».

Он привязал своего мерина к чахлому сухому дубу и двинулся среди могил.

В основном это были простые деревянные кресты с табличками, но изредка встречались и мраморные плиты кого-то из зажиточных членов общины. И те, и другие были обветрены и выцвели на палящем солнце.

Здесь лежала и его мать. Она умерла около семнадцати лет назад. Как и его младшие брат и сестра, которые умерли от гриппа одной долгой, суровой зимой, когда Партриджу было всего семь лет.

Он отыскал их кресты.

У него вдруг перехватило горло. Выцветшие, облепленные плесенью, разрушенные суровым климатом — но он нашел их. Он смог. Всё в порядке.

Мама. Сестра. Брат. Бок о бок лежавшие в земле долгие годы.

Партридж скучал по ним. Он не думал о них много лет… но теперь, когда вспомнил, он скучал по ним.

Так давно. Так чертовски давно.

Господи.

И ещё он завидовал им. Мёртвым. Ушедшим.

Почему сейчас он этого чуть ли не желал? Может быть, потому, что жизнь превратилась в бесконечную череду трудностей, громоздящихся одна на другую, и когда он смотрел в будущее, то видел только боль, отчаяние и смерть?

Возможно. Но когда он думал о них, лежащих в могиле, какая-то часть хотела свернуться калачиком рядом с ними и заснуть. Просто заснуть. Так было бы намного проще.

Но он пришел сюда не за этим. Может быть, ему вообще не следовало приходить сюда.

Он вставил черную сигару в уголок рта, закурил и медленно затянулся. С гор дул холодный, как промороженные кости, ветер. Он дул сквозь сосны позади, уныло завывая на открытой местности.

Партридж проглотил свое горе, свою тоску по давно умершим. Они, словно огромный сгусток теплого жира в горле, не давали дышать. Но потом стало лучше.

Он пошёл вдоль могил. Глядя. Выискивая глазами.

Она была где-то здесь. Должна быть.

Партридж всё шёл и шёл, и испуганные кузнечики отпрыгивали в стороны из-под его сапог. Где-то застрекотала цикада.

Он продолжал искать, но не переставал прислушиваться к приближению всадников. То, чего он ожидал, могло произойти в любой момент, и он должен был быть готов. Пальцы коснулись «кольта». Он слышал, как его мерин бьёт землю копытом, дергая за поводья, привязанные к обгоревшему мертвому дубу.

Мужчина нашел то, что искал, в тенистом месте, скрытом зарослями можжевельника.

Простой деревянный крест, на котором было написано:

АННА-МАРИЯ ПАРТРИДЖ

1861–1885

Вот и всё.

Она мертва.

Партридж снял шляпу и уселся, скрестив ноги, перед могилой. Он вспомнил, когда видел ее в последний раз. Это было на суде. Сразу после того, как его приговорили к десяти годам за ограбление поезда.

Она была молода, красива и полна жизни. Плакала из-за того, что ее мужчину увозят в Аризонскую территориальную тюрьму в Юме.

Партридж облизал губы, не в силах пролить ни слезинки.

Они были женаты всего год. Он был так занят в то время, занимаясь грабежами. Он редко ее видел. Он даже не был уверен, что когда-нибудь любил ее по-настоящему. Попытался представить себя рядом с ней… но в голове все расплывалось.

Он встал и выпустил дым в воздух.

По крайней мере, теперь он знал, что это правда. Это было очень важно.

Начальник тюрьмы в Юме вызвал Партриджа к себе в кабинет в октябре прошлого года, примерно восемь месяцев назад, и сообщил, что его жена погибла при пожаре. И дом тоже сгорел.

Все, что у него было, к чему он мог когда-нибудь вернуться, исчезло. Превратилось в пепел.

Тогда Партридж в это не поверил.

Но сейчас у него не было выбора.

Он раздавил сигару сапогом и вскочил на коня. Он должен увидеть развалины дома. Вот что ему сейчас нужно. А когда он доберется туда, то начнет копать. Начнёт просеивать старое пепелище и старые воспоминания.

«Потому что то, за чем я пришел, все еще там, — подумал он. — Похоронено в холодной земле под погребом».

И он не собирался без этого уходить.

Партридж вырос в Чимни-Флэтс и честно не мог припомнить, чтобы видел своего отца больше трех-четырех раз. И это ещё в лучшем случае. Подобно сильному шторму, время от времени он врывался в город и заставлял всех прятаться по углам, а затем уходил. В эти редкие случаи он околачивался на ферме — в основном спал или пил в сарае. А через неделю или две он снова исчезал.